— Когда отправка?
— Завтра в ночь, — огорошил статского советника полковник. — Мы тут шумели, ругались, что так поздно предупредили. По всей дороге гул стоит. Считаю, могут клюнуть. Я еще знаешь, что придумал? По моей просьбе, офицеры сообщили главному бухгалтеру в телефон новость. Поскольку их заявка подана с нарушением сроков, охрану придется свести к минимуму. Один унтер-офицер. Нету других людей! Пусть в следующий раз сообщают за две недели, как положено.
Лыков повел плечами:
— Я однажды в Тифлисе ехал с денежной каретой. Зная, что на нас нападут. Жуткое состояние…
— Понимаю. Я бы сам переоделся унтером и сунулся в вагон, но боюсь, узнают. Если Кабысдох действительно в банде и пойдет с ними — точно сгорю. А может, твой Азвестопуло согласится? Он парень смелый, изобразит кого хочешь, и лицо не примелькалось.
— Да! У него еще после того случая нога не зажила. И сын еще маленький. Давай я поеду с тем артельщиком.
— Ты, Алексей Николаевич, тоже не очень похож на жандармского унтер-офицера.
— Сюда бы Деримедведя, — размечтался сыщик. Деримедведь был как раз тот, кто им нужен: вахмистр железнодорожной полиции и смелый человек.
— Андрей Зиновьевич в отпуску, — с сожалением сообщил полковник. — В деревню уехал, не успеем к завтрему вызвать.
Сыщик с жандармом судили и рядили, но никого лучше Азвестопуло не нашли. Служивого человека под пули не пошлешь. Точнее, пошлешь, и пойдет он как миленький выполнять приказ. Но ведь надо и совесть иметь.
Времени на подготовку оставалось мало. Алексей Николаевич поднял трубку аппарата:
— Барышня, пожалуйста, восемь-три[57]. Алло! Здесь Лыков. Соедините меня с коллежским асессором Азвестопуло. Да, он в моем кабинете.
В трубке долго щелкало, потом послышался веселый голос помощника:
— Тута я! Слухаю.
— Потомок аргонавтов! Приезжай к Дмитрию Иннокентьевичу, мы с ним в кабинете помощника начальника ЖПУЖД. Маузер свой прихвати.
— Ого! Будем им орехи колоть, или что посерьезнее?
— А трость с серебряным набалдашником не бери, у тебя сегодня роль попроще.
— Я и генерала могу изобразить.
— Не сомневаюсь, — фыркнул шеф. — Только у нас лампасов нет.
— У Тубе займите, он даст.
— Разговорчики в строю! Лети быстрее ветра!
Ночью Лыкова разбудил телефон. Он дошлепал босыми ногами до «эриксона», снял трубку и услышал взволнованный голос Кошко:
— Алексей Николаевич! Извините, что так поздно, однако новости чрезвычайные.
— Слушаю, Аркадий Францевич. Вы хотите сообщить, что три подозреваемых сбежали из-под надзора охранного отделения?
— Как вы догадались? — спросил москвич после паузы.