— У тебя получится!
Вот и наступила последняя предновогодняя ночь. Оставался всего один домик.
Девушка с приходом ночи прошмыгнула в него и принялась наводить чистоту. Дом уже блестел, а времени ещё было предостаточно. Тогда девушка заприметила пряжу у окна и решила допрясть ее. Она не могла припомнить, чтобы уже делала это, но руки сами вели её. За этим делом она просидела довольно долго и самозабвенно отдалась ему. Но самым невероятным было то, что девушка улыбалась и даже стала тихонько напевать новогодний, давно забытый мотивчик.
Вдруг поток свежего ветерка принёс на себе шорох, перекрывая её пение, и послышались робкие шаги. Зима испугалась и бросила пряжу в угол комнаты.
— Доченька? — женщина с великим чаяньем включила свет, но никого не увидела. Только догоревшая свеча и разбросанные клубки, наверняка небрежно забытые накануне. Загрустив, она подошла к окну, взяла в руки пряжу и заплакала.
Зиме стало не по себе. Она хотела сейчас же бежать прочь, но не могла. Что-то держало её здесь и не отпускало. Девушка взглянула в глаза женщине: там было столько жгучей боли, что даже в груди холодной Зимы что-то запекло, неуверенно затрещало, как дрова на морозе. Девушка хотела смахнуть слёзы женщины, как будто это решило бы все проблемы. Но у неё это не вышло. Тогда от отчаянья по лицу Зимы пробежала одинокая горькая слезинка, и в одночасье всё засияло, замерцало и загорело новыми красками. Слёзы девушки катились по осязаемой плоти её тела, она больше не была прозрачной.
— Настенька! — закричала женщина, подняв голову и увидев перед собой дочь, — это правда ты!
Девушка узнала её. Узнала свою мать так же быстро, как и оттаявшее сердце вернуло разуму все воспоминания недолгой юной жизни.
Они обнялись, и девушка впервые чётко ощутила, что она жива! Что она есть!
В окно глядел радостный Тихон и весело махал Насте руками, словно ликуя: «Я же говорил!». А Настя отвечала ему нежной улыбкой и оживлённым ласковым взглядом.
— Что случилось? — в комнату влетел сонный мужчина в одной пижаме.
— За ёлкой сейчас пойдешь, — смеясь, воскликнула женщина: — Мы с Настенькой ещё успеем нарядить её до Нового Года!