— Может, жизнь? — без особой уверенности предположила любопытная роза, вновь не в силе промолчать.
— Жизнь? О какой жизни ты говоришь? О бесцельном существовании в страхе неминуемой гибели, на которую ты сама себя обрекла? Уж лучше быть отрадой для чьих-то благодарных глаз, чем доживать остаток дней с такими мыслями, как у тебя… Не люди — ты сама отняла у себя жизнь!
Молодой белый цветок больше не задавал вопросов. Он узнал то, что хотел знать и теперь сильно жалел об этом. Но жить в неведении он тоже не смог бы, просто не сумел бы, в силу своей врождённой любопытности. Остальные цветы, такие же, как и сама белая роза по виду и происхождению теперь стали для неё врагами. Солнце, скользящее по небу к линии горизонта, больше не радовало своим теплом и не казалось ласковым, теперь молодой розе оно казалось зловещим предателем, что лишь торопит скоротечную жизнь цветка. Ветер и тот не заслужил у белой розы одобрения: молодой цветок каждый раз встречал его настороженно и недоверчиво, решив, что доверять в саду больше никому нельзя.
Когда на старые аллеи спустилась умиротворяющая вечерняя прохладная мгла, сад погрузился в приятные сны. Цветы склонили свои головы к земле и, наверняка, видели яркие красочные сны. Как знать, быть может, им даже снились далёкие страны, в которых цветам с этого сада не суждено было никогда побывать. А может, им снился дождь — приятный летний дождь, который таит в себе только свежесть и является спасением в жаркий день. Возможно, обитателям сада снилось и вовсе что-то неизведанное и невиданное человеческим глазом, понятное только им — весенним цветам.
Но белой розе не спалось. Хотя, по правде говоря, она и не пыталась. Слишком много чёрных и тяжелых мыслей, словно вороньё, кружилось над ней.
Дождавшись темноты, она тихонько наклонилась в сторону старого дуба и, не очень-то надеясь на удачу, прошептала:
— Роза, — обратилась она к соседней клумбе: — Срывают абсолютно все цветы?
В полной тишине и наступившей темноте белый цветок напугал громкий звук собственного голоса. Роза затаила дыхание. Время для неё словно остановилось. Но все старания были ненапрасными: с клумбы незамедлительно послышался ответ:
— Да, — нехотя отозвалась соседка. — Почти, — добавила чуть погодя.
Лучик надежды озарил белый любознательный цветок, и в мыслях понемногу зарождался план дальнейших действий:
— Значит, есть шанс?
Соседка молчала.
— Хотя бы один? — чуть громче промолвила, проявив настойчивость, белая роза.
— Мизерный. Настолько мизерный, что я бы не стала тратить на него и минуты своих размышлений.