Адмирал снова усмехнулся
– Я слышал, что палач использует шелковую веревку для приговоренных дворянского звания. Но тебе я попробую выбить расстрел…
* * *
Чертвелл-Хаус…
Небольшой и внешне ничем не примечательный дом. Два штабных Хамбера справа и слева у ворот – недавно сформированная Группа дипломатической охраны, которой поручена охрана высших государственных деятелей Соединенного королевство – они приняли эту работу от спецотдела Скотланд-Ярда. Обычный британский дом с небольшим садом, кривая и узкая дорога, ведущая к воротам…
Чертвелл-Хаус. Лондонское логово Пи-Эм, Уинстона Спенсера Черчилля, седьмого герцога Мальборо и одного из рекордсменов по пребыванию у власти.
У ворот – их попросили сдать оружие, и вежливо, но профессионально обыскали. Они прошли на первый этаж, там было что-то вроде кабинета для посетителей. Там ждали несколько человек, военных и гражданских. У многих был вид бухгалтеров – начетчиков.
Адмирал раскланялся с одним из ожидающих, на остальных даже не обратил внимания, с достоинством разместив свои старые кости на неудобном табурете…
Они прождали примерно полчаса, затем женщина средних лет, выйдя из неприметной двери, подошла к адмиралу. И перебросившись несколькими словами – повела их наверх, на второй этаж…
* * *
Сэр Уинстон, некогда легкий на подъем юноша, которому случилось участвовать в большинстве локальных войн, которые Метрополия вела на изломе века – с годами обрюзг, отяжелел, осунулся – его вес заставлял его передвигаться с большой осторожностью. Как он сам говаривал – я никогда не стоял, когда можно было сидеть, и никогда не сидел, когда можно было лежать. Говорили, что шансов у консерваторов на выборах – почти что нет, и его правление подходит к концу – а на него место взберется кто-то из лейбористов, этих тайных сторонников большевизма, подрывающих общественное согласие и изматывающих общество забастовками. Но Пи-Эм оставался в седле, и его нельзя было недооценивать. Этот человек, сочетавший в себе проницательный ум, полную беспринципность и холодное мужество – если и уходил, то только для того, чтобы вернуться. Никто не сомневался в том, что если он и уйдет – он останется главой консерваторов до самой смерти, путь и в оппозиции. Никто лучше него не знал все тайные и темные тропки в Вестминстер Палас, никто кроме него не умел так находить общий язык с Его Величеством. Все помнили, как сэра Уинстона отложили в самую дальнюю кладовку в тридцатые – никто тогда не думал, что он не только вернется, но и займет высший государственный пост в стране. Но он вернулся и занял – и тем, кто неосмотрительно пинал поверженного льва, в тридцатые пришлось очень и очень плохо…