, преследуемый австрийскими шпионами и сыщиками, бежал на запад. Здесь он выбросился во время бури, в шлюпке, на песчаную отмель, оказавшись в безопасности
[78]. И в Киавари на главной улице есть такая же, даже гораздо большая размерами мраморная доска, на которой трогательно, хотя и несколько напыщенно, рассказано, как и тут несколько дней проживал после невзгод полицейской бури nostro (наш) Гарибальди.
А эта легендарная, гарибальдийская «Экспедиция Тысячи», бессмертный подвиг революционных энтузиастов! Она снаряжалась как раз в этих местах, на Ривьере-Леванте. Тут, около Портофино и Раппало[79], в горах блуждали заговорщики, сюда причаливали их шлюпки. Они скрывались вот в этих самых хижинах, которые целы и поныне. А отплыли они в Сицилию вон оттуда, со скал Кварты[80], близ Нерви.
Тут всё дышит ненавистью к угнетателям. Тут каждый камень вопиет о презрении к предателям и — сыщикам. С ними тогда расправлялись просто, их расстреливали!
Кто же станет теперь расстреливать или презирать полицейского чиновника, — «delegato». Напротив! Это человек всеми уважаемый, на королевской службе!..
Когда Инверницци появился в Кави со времени свидания в Ракониджи, он всюду и всем рекомендовал себя как «delegato». О русских эмигрантах и об их прошлом, о том, что делали они в России, он рассказывал, разумеется, всяческие ужасы. Про кого из нас он не болтал, что это uomo sanguinoso (кровавый человек!), на чей только счет он не ставил целые серии убийств и ограблений. В то время в Милане выходил тетрадями, по печатному листу, роман какого-то Конст. Базарова (русского!), называвшийся «Verso la Siberia», — это была целая сказочная энциклопедия из жизни русских революционеров, с большей примесью Шерлока Холмса[81]. Читался этот роман нарасхват! А тут, под боком, оказывалась целая колония таких преступников uomini sanguinosi. Как же было не командировать для наблюдения за ними хорошего «delegato»[82]. К этому времени вся организационная сторона русской тайной полиции заграницей уже оформилась совершенно, она имела такой вид, что и в самом деле не могла не импонировать.
Центр всей организации находился, как сказано уже выше, в Париже, на ул. Гренель, при русском посольстве. Однако, наученная горьким опытом, русская тайная полиция не рисковала дело заграничного розыска ставить от своего собственного лица. Правда, она была фактическим хозяином всего дела, так же щедро обеспечивала каждого агента и возмещала все его служебные расходы, но от ответственности формальной за всю организацию она уклонялась. Она предоставляла этим детективам называться, как им угодно, — «делегатами», «комиссарами», просто чиновниками, — но только не агентами на русской службе. Они состояли на службе не у нее, а в некоем частном розыскном бюро, формально принадлежавшем простому гражданину французской республики по фамилии Биттар-Монен.