Западная Европа, как еще больше Америка — в то время, как, конечно, и теперь — вся была покрыта всевозможными частными розыскными бюро, существовавшими на строго законном основании, с юридической нормировкой своей деятельности. Одно из таких бюро имел и названный представитель частной инициативы в данной области, M-r Bittar-Monin. Это был (может быть, впрочем, и теперь существует) мужчина выше среднего роста, министерской внешности, грузный и важный, с манерами льстивого царедворца, он не раз охранял высочайших особ[83], — и с наглостью прирожденного сыщика. Он и взялся организовать «частное бюро» для услуг царской полиции, раскинув его щупальца по всей Европе, в том числе, и по Италии.
В его непосредственном наблюдении и распоряжении находилось не менее 50 опытных агентов наружного наблюдения[84], — это был офицерский состав его армии, ее командная часть. Некоторые из них были оседлыми, как наш Инверницци, другие исполняли разъездные функции. С полной достоверностью можно утверждать, что агентами Биттара были заняты, между прочим, следующие пункты: прежде всего, разумеется, Париж, тут в его распоряжении было всего больше агентов (Бертольд, Куссоне, Давид, Годар, Фонатана, Фонтэн, Жоливе, М-ль Друшо, Фогт и др.); затем следовал целый ряд других городов: Ницца, Канн, Сан-Ремо, Нерви, Женева, Гренобль, Лондон и так далее. В каждом из этих пунктов находилась соответствующая ячейка агентурного характера, и был организован приемный пункт для гастролеров.
Услуги Биттар-Монена являлись для русского правительства тем более ценными, что он наладил еще одно важное дело — поставил в тесную связь свою организацию со всеми официальными полицейскими учреждениями Западной Европы, в том числе, с «полицией сикурецца» в Италии. Его агенты были везде приняты как «свои люди», как коллеги, с которыми следует считаться как с полезными людьми, которым следует помогать как братьям по ремеслу. В частности, у нас в Киавари начальник полиции сикурецца, Джузеппе Веккиони, был ближайшим приятелем Инверницци. Конечно, все свои услуги он оказывал не ради прекрасных глаз своего коллеги, а за так называемые «подарки».
Инверницци, таким образом, имел некоторое право говорить, что он и сам вроде как «delegato», а не просто «spia»…
Денег русское правительство, разумеется, на эти затеи не жалело. Читатель должен иметь в виду, что в то, по крайней мере, время средний итальянский (или французский) чиновник получал весьма скромное жалованье. Например, почтовые чиновники в городах, даже таких, как Киавари, имели гонорар в 60–80 лир в месяц. Можно считать это средним окладом обычного чиновника. Оклад в 100–120–150 лир считался уже весьма хорошим. Кто его получал, были почти что люди «benestante».