Потом оказалось, что клиентурой в Кави он мог похвастать. На службе у него состояли весьма солидные по положению люди, кроме «постино» (который тоже был и домо— и землевладелец, человек вполне обеспеченный). Не могу не отметить здесь одной весьма характерной детали такого рода. Была там у нас одна старушка дворянского рода, чрезвычайно любезная, обходительная и с институтским воспитанием. Она очень охотно сдавала свою квартиру эмигрантам, еще охотнее вела с ними всякие разговоры. Имела собственный дом в три этажа. Отличалась большой религиозностью. Потом оказалось, что эта особа — агентша Инверницци!
Была еще у нас одна дама, — с бурным прошлым. Она вдовела после старика-мужа, за которого вышла когда-то замуж по расчету. Теперь она наверстывала прошлое! Итальянцы относились к ней неодобрительно; несмотря на красоту, не считали ее украшением для своей коммуны. И вот эта распутная женщина, эта Мессалина нашего местечка, оказалась единственной, имевшей гражданское мужество открыто порицать тех, кто состоял на посылках у Инверницци…
* * *
Как видит читатель из всего моего изложения, агенты тайной полиции могли себя чувствовать лучше нас среди местного населения. Это было прискорбно для нашего самочувствия. Казалось, что со стороны даже такой типично мелкобуржуазной среды мы заслуживали большего внимания к нашим интересам. Но хуже всего было то, что на этом прискорбные выводы из нашего положения не кончались…
Я говорил уже, что социалистическое движение в нашем избирательном округе отличалось большой слабостью. Попросту говоря его почти что не было. Был у нас всего один социалист, адвокат из Киавари Франческо Мариани, тот самый, который на выборах в парламент получил по всему округу 75 голосов![86] Сам по себе он являлся человеком вполне достойным глубокого уважения. Он обладал прекрасной внешностью в стиле тех революционеров 40-х и 50-х гг., которые составляют такую законную гордость итальянского Risorgimento. Недурной оратор, он обладал, кроме того, хорошим литературным пером. Но он почти один тонул в этом море непреоборимого мещанства.
Ни лекций, ни собраний, ни митингов, ни вообще заметной политической деятельности со стороны социалистов в нашем районе не замечалось. Существовали, правда, одна-две секции, в Лаваньи и Киавари, но о них лучше не говорить!..
По ту сторону Генуи находился, около самого порта, огромный рабочий центр: Санпиер-д’Арена[87]. Тут пролетариат пролегал густым слоем, сплошной толщей, но это находилось очень далеко от нас и до нас влияние этой громады не достигало. С другой стороны, и тут, в этом пролетарском районе, издавалась (собственно в Генуе) только одна ежедневная газета — «Illavoro» умеренно-социалистического характера. Руководителем ее считался деп. Канепа, типичный реформист в точном смысле этого слова.