Поговорив с наркомом, командующий округом приказал всем командующим армиями прибыть в свои штабы, привести войска в полную боевую готовность и занять все укрепления — стало быть, либо условный сигнал все-таки существовал, либо за это время уже успели получить и расшифровать директиву, и «будьте поспокойнее» Тимошенко относилось именно к ней. В 3.30 — время начала войны — снова позвонил нарком и спросил: что нового? Ничего нового. Первые донесения о боевых действиях получили в Минске примерно в 4 часа 20 минут.
Не факт, что в Белоруссии на самом деле все обстояло так, как изложил Павлов, но наверняка он рассказывает, как все должно было быть. Так что мы имеем схему той ночи и видим, что все приказы были отданы в срок.
И, наконец, маршал Захаров, до войны бывший начальником штаба Одесского военного округа, со скрупулезностью штабного работника рассказывает интереснейшие мелочи — совершенно другие. Никто его в штаб не «вызывал», вечером 21 июня он находился в Тирасполе, на полевом командном пункте, полностью оборудованном на случай войны, и никуда оттуда не уходил...
«Около 22 часов 21 июня по аппарату БОДО меня вызвал на переговоры из Одессы командующий войсками округа. Он спрашивал, смогу ли я расшифровать телеграмму, если получу ее из Москвы. Командующему был дан ответ, что я любую шифровку из Москвы расшифровать смогу. Последовал опять вопрос: „Вторично спрашивают, подтвердите свой ответ, можете ли расшифровать шифровку из Москвы?" Меня крайне удивило повторение запроса. Я ответил: „Вторично докладываю, что любую шифровку из Москвы могу расшифровать“. Последовало указание: Ожидайте поступления из Москвы шифровки особой важности. Военный совет уполномочивает вас шифровку немедленно расшифровать и отдать соответствующие распоряжения...“»
А вот это уже очень интересно — если, конечно, маршала не подводит память. Около 22 часов и Жуков, и Тимошенко были еще в сталинском кабинете, в наркомат они прибыли ближе к одиннадцати. То есть что получается? Либо Жуков, либо Тимошенко еще из сталинского кабинета дали в Генштаб команду обзванивать округа. Возможно, этим как раз занялся упомянутый в мемуарах, но не присутствующий у Сталина Ватутин. Что именно говорилось, тоже догадаться нетрудно: «Не спите, ждите директиву!» А вот реакция начштаба ОдВО весьма показательна.
«После получения такого распоряжения мною было немедленно дано указание начальнику шифровального отдела выделить опытного шифровальщика, способного быстро и точно расшифровать телеграмму, как только последует вызов из Москвы к аппарату БОДО и начнется передача. Спустившись в помещение узла связи, я вызвал к аппарату БОДО оперативного дежурного по Генеральному штабу и спросил его, когда можно ожидать передачу шифровки особой важности. Дежурный ответил, что пока не знает. Оценив создавшееся положение, около 23 часов 21 июня я решил вызвать к аппаратам командиров 14-го, 35-го и 48-го стрелковых корпусов и начальника штаба 2-го кавалерийского корпуса, командир которого генерал П. А. Белов был в то время в очередном отпуске и отдыхал в окружном санатории в Одессе... Всем, им были даны следующие указания: 1. Штабы и войска поднять по боевой тревоге и вывести из населенных пунктов. 2. Частям прикрытия занять свои районы. 3. Установить связь с пограничными частями...»