— Вон что? Значит, по-твоему, его кто-то подбил?
— Подбил, могу распятием поклясться… Вы не знаете, он же хочет выдать Ану за Джеордже Булбука.
— Ну-у? За Джеордже?
— Ясное дело. Ведь он же на все село об этом кричит, поди и собаки-то знают… Вот теперь и смотрите, кто виноват…
Желая подзудить его, Титу стал осаживать:
— Хорошо, но, может, Джеордже вовсе и не подговаривал, чтобы он…
Ион вскипел и перебил его:
— Ах, господи, ну что вы, барчук, говорите? Уж мне-то хорошо известно, что я этому Джеордже как бельмо в глазу… Иль не знаете, как он приударяет за Аной, и с каких пор? Ануца в нем не нуждается, не нравится он ей, вот он и старается выместить на мне…
Титу помолчал, подумал и потом медленно сказал:
— Нехорошо, очень нехорошо, что Джеордже пускается на такие штуки…
— Думаете, я это так оставлю, не проучу его нынче вечером? Только уж если вдруг меня гром поразит… А так он у меня отсюда цел не уйдет…
У парня перехватило голос от ярости. Титу испугался и совершенно искренне сказал ему тихонько:
— Будет тебе, Ион, попадешь в беду!
— Пусть я и десять лет отсижу в тюрьме, а все равно не уймусь, пока не искровеню его! — распалившись злобой, глухо проговорил Ион, сжимая кулаки и передергиваясь…
8
Титу теперь точно знал, что быть крупному скандалу, и не уходил домой. Нужно посмотреть драку, чтобы завтра было что порассказать домашним и, может, даже друзьям в Армадии. Он прогулялся не спеша до Притыльной улицы, потом вернулся назад, прошел мимо корчмы до дома Симиона Бутуною, стараясь особенно не отдаляться, чтобы поспеть на место происшествия, когда начнется схватка.
Он повторил такую прогулку десять, двадцать раз, и все понапрасну…
Несмотря на свою решимость, Ион как-то не смел задирать людей ни с того ни с сего. Нужен был хотя бы пустячный повод, а он не находил его, потому что Джеордже веселился со своими друзьями и даже не смотрел в его сторону, точно догадывался, что он ищет ссоры.
Все развязалось только под полночь. Музыканты, собравшись уходить, — они были дальние, из Лушки, а туда добрых два часа ходу, — поднялись и потребовали плату у Джеордже, который, казалось, только и ждал этой минуты, чтобы отомстить за себя. Он набросился на Бричага с кулаками:
— Это ты с меня, воронье, денег требуешь, а? Ты мне, что ль, играл?
— Да не ты ли меня подряжал? — озлился цыган, предчувствуя, что ему не видать денег.
— Пускай тебе платит тот, кому ты играл и у кого деньги есть, а я платить не стану!
— И ты не собирал денег с ребят?
— Не собирал! — заносчиво и насмешливо отрезал Джеордже, поднес к губам бутылку и отхлебнул.