— Погоди, погоди... тута увидят. Пойдём ввечеру в лес, там и насладимся...
— Хорошо, лебёдушка, как скажешь! — У Ростислава дрожь пробежала по телу, когда он представил себя наедине с молодой женщиной. Мысли о любовных утехах целый день не давали княжичу покоя. Он был рассеян, никого не видел и не слышал.
— Что с тобой, сынок? Уж не заболел ли? — забеспокоилась мать.
— Нет-нет! — побледнел Ростислав. — Я... так...
— Да ты весь дрожишь! — всплеснула руками Авдотья, а сын вдруг резко оборвал её:
— Оставь меня в покое! Я не ребёнок! — И сердито вышел из горницы.
Княгиня долго пожимала плечами. Впервые она почувствовала, что сын стал взрослым и опека матери тяготит его.
...Вечерело. Вера вышла из ворот детинца, когда солнце уже закатилось за горизонт. Влажная свежесть накрыла низину за стенами Воргола. Вера зябко поёжилась и замедлила шаг. Придёт княжич или не придёт? Должен прийти, должен... А вот и он! Выскочил из ворот кремника на горячем буланом коне. В какой-то миг Вере стало жаль его, но эта жалость сразу исчезла, едва девушка вспомнила Пантелеймона. И — слёзы покатились из глаз.
Подъехал Ростислав и осадил жеребца. Влюблённо посмотрел на Веру и помрачнел:
— Что с тобой, милая? Ты плачешь?
— Нет-нет! — Девушка вытерла слёзы. — Это от радости. Я раба, а ты князь. Такое счастье подвалило!
— Садись на коня. — Княжич протянул руку.
— Нельзя, милый! — отпрянула Вера. — Из детинца увидят. Ты скачи вон по той тропке в лес и там подожди, а я следом.
И Ростислав помчался навстречу беде. Натянутая промеж двух деревьев верёвка свалила его буланого, и княжич, охнув, больно ударился о землю. Через миг Демьян и Афанасий крепко скрутили ему руки, злорадно приговаривая:
— Попался, голубь!
— Что вы делаете? — гневно закричал Ростислав. — Отпустите, разбойники!
— Сто-о-ой! Не рвись! Бесполезно! — ледяным голосом промолвил Севастьян. — Поднимите его.
Ростислава поставили на ноги.
— Ну что, гадёныш? — взял его за ворог кафтана Севастьян.
— Ты?.. — изумлённо прошептал Ростислав. — Ты в разбойниках?!
— Это вы, князья Воргольские и Рыльские, разбойники! — скрипнул зубами Хитрых. — Вы убиваете невинных людей, потешаетесь над их страданиями! Сколько вы христиан православных замучили?
— Я никого не убивал! — испуганно пробормотал княжич.
— Зато отец твой не просто убивает, а подобно зверю терзает свои жертвы. — Севастьян сдавил горло Ростислава. — Он моих братьев казнил. За что?
— Я тут ни при чём! — захрипел Ростислав.
— Ладно!.. — отпустил его Севастьян и — своим: — Свяжите щенка покрепче, в Дубок повезём. Пускай там Александр Иванович с ним что хочет делает. Глядишь, теперь Олег Воргольский посговорчивей будет.