Наконец-то пришла весна. Солнце ласкало теплом землю, повсюду просыпалась природа. Кончилась ещё одна суровая зима. А с весной, известное дело, новая жизнь начинается.
— Кажись, просохло, пора нам в путь, Вазиха, — сказал как-то утром Прокоп Селянинович внучке. — Где щас твой юрт находиться может?
Вазиха пожала плечами:
— Наверно, к Битюгу подходит.
— Говорят, Сухэ тут всю зиму простоял. Он из вашего рода?
— Нет.
— Он не кочует?
— Как же не кочует! — фыркнула Вазиха. — Только мы своим трудом живём — скот пасём, а Сухэ разбойничает. К чему ему баранов да лошадей водить? Таких грабителей, как он, меньшинство, а обвиняют в этом всех татар. Но ведь в его шайке и русские есть!
Купец поморщился:
— Ладно-ладно. Вы с Аристархом собирайтесь, а я с князем попрощаюсь.
Поднялся по ступенькам избы-«терема», постучался.
— Входи, открыто, — услышал из-за двери и шагнул через порог.
Князь был не один: на лавке сидели Тяпка, Порфирий Пантелеевич, Рус и Кезинер. Прокоп тоже присел с краю.
— Молодец, что пришёл, Прокоп Селянинович, — кивнул князь. — А мы тут как раз думаем о грядущем лете, летом-то воевать сподручней.
— Ох, непосильную ношу на плечи свои возлагаете, — покачал головой купец. — Ну раз пощипать, ну два, а всерьёз воевать с татарами — это обрекать себя на верную гибель.
— А мы и так уже погибшие, — возразил князь. — Что нам терять? Княжество? Так его, считай, нету. Но терзать врага нам никто запретить не может. Мы народ вольный: ни городов, ни сел, ни подданных. Только леса воронежские и остались да родимая земля нашего любимого Черлёного Яра!
— Это, конечно, верно, — осторожно согласился Прокоп. — В чащобе татарин не боец, Вагиза вон враз отвадили по лесам шляться. Говорят, с тех пор носа из Ельца не кажет. Но я, княже... Я, собственно, не за этим пришёл.