Я впала в ступор, не в силах пошевелиться, только смотрела на них сквозь полусомкнутые ресницы и старалась сдержать слезы. Все это происходит не со мной, твердила я про себя.
— Дай бутылку, — скомандовал Хью, склонившись надо мной, стоя на четвереньках.
Он резким движением сорвал с моего рта скотч. Я тихонько всхлипнула. А потом, собрав все силы, ударила его головой в лицо и вскочила на ноги. На секунду сквозь боль и головокружение мне показалось, что мне удалось уйти, но Хью резко дернул меня за подол. Я упала навзничь и почувствовала, как носок его ботинка врезался мне под ребра. Все вокруг вспыхнуло мириадами цветных огней. Никто не знает, что я пошла сюда. Я никому не сказала. Никто меня не видел. Я совершенно одна.
— Дьявол, Марк, у меня кровь, — прошипел Хью.
Несколько теплых капель шлепнулись мне на лицо, и я открыла глаза. Марк протянул Хью салфетку, избегая моего взгляда. Очевидно, он определился с выбором, на чьей стороне ему быть.
Я уже даже не пыталась сопротивляться, только стонала и ерзала по полу, когда, положив мою голову к себе на колени и обхватив пальцами рот, Хью разжал мне губы и начал сыпать туда таблетки. Я видела, как это делают собакам, которые отказываются принимать лекарства. В голове метались образы: пустые незнакомые комнаты, руки, которые снимают с меня одежду, вспышки камеры, смех, прикосновения, искаженные гримасами незнакомые лица. Может, все к лучшему? Я пыталась кричать и кусаться, но выходили только хрипы. В первой порции было всего несколько таблеток, чтобы я не подавилась. Я отплевывалась, но Хью заливал мне в рот ром и зажимал мне нос, со смехом приговаривая:
— Во исцеление души и тела. Аминь.
Скулы Хью горели, волосы растрепались, под носом запеклась корочка крови и белого порошка, который он только что принял. К нему подошел Марк:
— Хью, тебе лучше привести себя в порядок перед выступлением. Я сам закончу. Это из‐за меня она здесь. Прости, что дал слабину. Это не твоя проблема, я все решу сам. — Он положил ему руку на плечо, будто речь шла о неприятном звонке или заполнении налоговой декларации. — Правда, брат, я со всем разберусь.
Хью бросил на него полный сомнения взгляд и зажал мне рот рукой. Это слово, «брат», — так Марк и Крис говорили друг о друге, когда вспоминали старые деньки. Оно явно подействовало на Хью. В горле у меня жгло, я чувствовала химическую горечь.
— Уверен, брат? Ты сегодня что‐то совсем не в форме.
— Нет-нет, все в порядке. Думаю, лучше растолочь таблетки, чтобы она не подавилась. Нам нельзя, чтобы она подавилась. И не нажимай так ей на лицо, а то будут синяки, следы от пальцев. Все должно выглядеть естественно, ты же сам понимаешь.