17 февраля он вновь пришел в консульство, ожидая получить ответ от Мюллера, но Геккинг-о-Карроль вручил подполковнику только запечатанный пакет. Распечатав его, Гримм обнаружил 5000 рублей вместо ожидаемых 8000 и два возвращенных доклада по военному министерству за 1899 и 1900 годы. Пакет оказался последней весточкой от хозяев. 20 февраля 1902 года в 3 часа дня А.Н. Гримма арестовали. Вслед за этим полиция арестовала Серафиму Бергстрем, Руппа, Фитисова и писарей штаба округа.
Гримм сознался сразу же. Впрочем, запираться не имело смысла, поскольку улик хватало с избытком. На допросах он раскаивался, пускал слезу и пытался убедить следователя в своих патриотических чувствах. Тем не менее шпион категорически отрицал соучастие Серафимы Бергстрем. Вести себя «по-рыцарски» было для него не так уж сложно (пытки в то время не применялись)[17].
А в это время в Вене продолжал свою работу тайный агент. На этот раз он сообщил, что к даме, чья фотография уже передана русским, во время ее последнего визита в Вену был приставлен для наблюдения тайный агент австрийской контрразведки. Желая получить сведения об этой даме, он вошел с ним в контакт и предложил вымогать у дамы деньги под угрозой разоблачения, однако филер[18] отказался. После ареста подполковника Гримма и Серафимы Бергстрем агент при встрече с филером сказал: «Помните, вы водили по Вене одну русскую даму. Смотрите, вас ведь могут теперь привлечь к ответственности!» Филер с испугом утверждал, будто бы ничего не знает. Агент предполагал, что он так упорно все отрицает, боясь быть заподозренным в выдаче Бергстрем русским спецслужбам как соучастницы Гримма. В своем донесении агент выражал надежду, что вскоре сможет заставить филера заговорить и дать фактические доказательства виновности Бергстрем.
К сожалению, доказать виновность Бергстрем так и не удалось. Улики, имевшиеся на руках у русских контрразведчиков, оказались недостаточными, донесения же секретного агента, естественно, не могли фигурировать в судебном процессе. А Гримм упорно утверждал, что фотографию Серафимы он сам дал Дзиковскому, чтобы ее увеличить. Само собой разумеется, Серафима тоже заняла твердую позицию – не сознавалась. В конце концов дело вынуждены были прекратить.
Во время следствия была полностью доказана невиновность Руппа, Фитисова и писарей штаба. Их освободили.
Консулу Геккингу-о-Карроль и майору Мюллеру в ультимативной форме предложили покинуть пределы страны. «В нем мы потеряли энергичного и толкового работника», – писал о майоре Мюллере в своих мемуарах шеф австрийской разведки Макс Ронге. Это был серьезный удар по австрийским спецслужбам.