— Я не знаю, как заставить тебя поверить, что у нас будет ребенок.
Макс повернулся к ней спиной.
— Тебе надо идти, — сказал он.
— Ты меня прогоняешь?
— Да.
Она сжала кулаки, держа руки по швам. И поджала губы, изо всех сил стараясь контролировать свои эмоции.
— Ладно. — От ярости она покраснела, и ее сердце забилось чаще.
Она подошла к двери с высоко поднятой головой, потом остановилась и оглянулась. Макс по-прежнему стоял к ней спиной, он казался напряженным.
Она пыталась придумать, что сказать ему на прощание, но гордость запрещала ей говорить. Она вышла за дверь, не произнеся ни слова.
Как только Ноэми вышла на улицу, слезы разочарования и гнева затуманили ее глаза. Она моргнула, отказываясь плакать из-за такого упрямого и несносного человека, как Макс.
Ноэми солгала ему.
Это был единственный разумный ответ.
Макс отослал всех своих сотрудников, даже охрану. Ему хотелось побыть одному.
Пару часов он сидел один в темноте. Слова Ноэми задели его за живое: он снова вспомнил о своем недостатке, с которым вроде бы уже смирился. Уснуть ночью ему не удалось. А утром он принял решение. Он поехал в шале Ноэми и постучал в ее дверь.
Когда Ноэми открыла дверь, он не дал ей возможности заговорить.
— Ты готова в этом признаться? — спросил он. Она нахмурилась, глядя на него.
— Я уже призналась тебе в том, что беременна. Я не знаю, чего еще ты от меня ждешь.
Он вгляделся в ее глаза, но не увидел в них лжи.
Макс неуверенно выдохнул:
— Мы можем поговорить?
Секунду Ноэми не двигалась и не произнесла ни слова, словно взвешивая все варианты.
— Пожалуйста. Это не займет много времени, и это важно. Я не спал всю ночь, думая о том, что ты мне сказала.
Макс решил, что Ноэми не впустит его в дом, но вот она распахнула дверь и отошла в сторону.
— Заходи, пока тебя кто-нибудь не увидел, — сказала она.
Он вошел. Сняв запорошенные снегом ботинки и пальто, Макс прошел в большую гостиную. Не зная, что делать дальше, он встал у темного камина рядом с большой рождественской елкой.
Ноэми села на край дивана.
— Я понимаю, тебе трудно в это поверить. Как и мне.
Он повернулся к ней лицом:
— Мне не трудно. Просто это невозможно.
— Почему ты продолжаешь это повторять?
Он провел рукой по небритому подбородку.
— Присядь. — Она похлопала ладонью по диванной подушке рядом с собой.
Макс сел рядом с ней на диван, положил голову на подушку и закрыл глаза.
— Того, о чем я тебе скажу, не знает никто за пределами моей семьи и доверенного персонала. — Он открыл глаза и посмотрел на нее. — Я могу тебе доверять?
— Я не проболтаюсь.
— Ты уже знаешь, что я принц, но ты, вероятно, не в курсе, что я первенец и наследник престола. С тех пор как я сделал первый вдох, я был готов занять трон Остании. Это маленькая, но процветающая страна. Однако в возрасте тринадцати лет мне поставили диагноз: лимфома Ходжкина.