Мои вещи в черном чемодане, заботливо упакованном Роз — самые важные и самые любимые из нарядов, — возле северной стены, под окном. На нем, слава Богу, обнаружились жалюзи, иначе бы я не согласилась здесь остаться.
Я сижу на краешке кровати, зачем-то вслушиваясь в тишину. Ну, почти тишину — здесь не так уж и хороша звукоизоляция.
Я слышу, как Эдвард передвигается по квартире, как открывает шкаф, как включает телевизор… он большой — истинный домашний кинотеатр. И диван, обогнувший его подковой, несмотря на то, что кожаный, по своему виду обещает быть очень удобным.
Потом хлопает холодильник, что-то ставится на тумбочки — кухня совмещена с гостиной, между ними одна лишь перегородка в виде длинной кухонной стойки. Затем что-то вроде звона…
Я напрягаюсь, когда слышу, что мужчина идет в направлении моей комнаты. Однако сохраняю видимое спокойствие, напуская на лицо выражение, что мне чертовски все наскучило.
Дверь оживает и открывается. Эдвард, уже без смокинга, уже только в белой рубашке и то выправленной, с воротником, расстегнутым на две пуговицы, указывает мне свободной рукой на пространство за своей спиной. В другой у него телефон, и Каллен, похоже, ждет ответа с нетерпением. Но оставлять меня в запертом пространстве, впрочем, так же не намерен.
— Там есть сок, вода, фрукты… я не знаю… Изза, возьми что-нибудь и поешь, — говорит он прежде, чем невидимый мне собеседник на том конце отвечает. И уже тогда внимание Серых Перчаток переключается на него.
— Я хочу спать, — не заботясь о том, услышит или нет, отвечаю ему. И отворачиваюсь от двери, не двигаясь до тех пор, пока она покорно не закрывается.
Теперь у меня свобода действий. Только куда, черт подери, эту свободу девать…
У меня так и не получилось отойти от фиаско с поцелуем. Эдвард выглядел настолько разозленным, настолько недовольным… мне казалось, я не хочу этого брака. Мне казалось, я не понимаю, что делаю… он ведь женился не ради статуса, денег (сам заплатил за меня!) или какого-то повышения по службе! Женился, чтобы помочь. Но разве это отменяет нормальные семейные отношения? Супружеский долг?
О господи…
Бездумно брожу по комнате, заглядывая в пустые полки, зажигая и гася торшер, интересуясь, достаточно ли ровно окрашены стены — занимаю время. Изредка, хоть и не хочу вслушиваться, подмечаю фразы телефонного разговора Эдварда:
— Да, завтра.
— Шестьсот пятьдесят три.
— Без пересадок.
Не имею ни малейшего представления, что они значат, да и знать не хочу.
Устав от бесконечного хождения и оставив где-то между этими стенами все свое до недавних пор хорошее настроение, гашу свет. Не раздеваясь, ложусь на кровать.