— Ты нам его даешь… ты дал его мне.
Мужчина прикрывает глаза. Его руки явнее, будто способны начертить на теле узоры, что отведут любые беды, ласкают мое тело. По части физического желания оно сейчас мертво. А вот по отношению к целительной силе его прикосновений — всегда живо. Врут те, кто утверждает, что обезболивать под силу лишь наркозу.
…Это случилось в день траура всей Америки, в день сокрушения нерушимой мощи страны, всегда идущей впереди планеты всей.
Мы с мамой жили у отца. Каникулы на две недели, попытка устроить меня в американскую школу и разговоры о светлом будущем. Я не знала отца, я не любила его, но мне нужно было попробовать. Мама очень этого хотела.
Отец работал в Северной Башне ВТЦ. У него был небольшой офис, секретарша и кофе-машина, которая смешно гудела. Я сидела и болтала ногами на высоком стуле, пока он разбирал на столе отчеты и подписывал какие-то документы.
Мне стало скучно. Аврора — та самая секретарша — позволила мне погулять по коридору. Она велела никуда не уходить и быть в поле зрения папы, иначе мне могло не поздоровиться. Но разве любопытство боится мифических (до их осуществления) наказаний?
Я спустилась на этаж ниже, когда часы показали восемь пятнадцать. Я нашла кулер, где хотела попить воды. Но он, к моему ужасу, оказался слишком высоким, чтобы удалось достать стаканчиком до крана.
И тут ко мне подоспела помощь.
Улыбчивый парень лет двадцать пяти с черной шевелюрой и теплыми глазами присел на корточки, поймав мой взгляд.
— Хочешь пить, маленькая?
Я смущенно кивнула. Он усмехнулся, ненадолго задумавшись.
Его взгляд тогда показался мне странным — словно бы на лезвии между миром живых и мертвых. Но там на удивление быстро появилась осмысленность — пришло решение.
— Здесь невкусная вода, — пожурил он, поднявшись на ноги. — В магазинчике внизу очень хорошая. Я там всегда пью. Попробуешь?
«Никогда не говори с незнакомцами».
«Никогда не ходи никуда с незнакомцами».
«Никогда не верь незнакомцам».
А я ослушалась. Я пошла. И я запомнила на всю оставшуюся жизнь, что в ту секунду часы показали восемь тридцать пять.
Парень взял меня за руку, чтобы убедиться, что никуда не убегу, спустился со мной на лифте до самого первого этажа и, очаровательно улыбнувшись, повел к дверям выхода.
В магазинчике примерно в пятистах метрах от здания, в восемь сорок три, он купил мне не только воду.
— Какая умная девочка, — похвалил, всучив любимый «кит-кат» двойного размера, — держи конфетку.
А через пару минут раздалось оглушившее весь мир БА-БАХ!
— Я люблю тебя, — громким шепотом, всхлипнув, признаюсь Каххару. Со всей страстью и ужасом, затаившимся внутри от увиденного тогда. Страх никогда не угаснет. Я чувствую себя в безопасности только тогда, когда обнимает меня — большой и сильный, мятный…