Девушка плачет?
Он не понимает толком, но, по всему, выходит так.
А это неправильное поведение.
— Тихо, золото…
— Ну как же… ты что! И ты?.. Все это время?.. — она ужасается. Судя по всему, вспоминает момент его пробуждения. Кошмар. Теперь для нее все окрашивается новыми красками. Оживает.
— Я уехал из городка, потому что все мне там об этом напоминало, — припомнив старый вопрос, просто отвечает китобой. Хочет закрыть отвратительную тему, — но в Исландии китобойный состав укомплектован… и мне предложили попытать счастье в Гренландии. Я согласился. Я не боюсь холода.
— Ты едва не окоченел в детстве?
— И это все решило, закалило меня, — он похлопывает ее спину, став совершенно пунцовым. Сам себе качает головой. — Все, Берислава, хватит. Давай спать.
Она желает поспорить. Желает сказать что-нибудь еще, спросить… но верно расценивает, что не стоит. По одному взгляду.
Кажется, эта женщина понимает его лучше, чем кто бы то ни был.
— Хорошо, — выдыхает. И, в защищающем жесте обвив собой, кладет голову обратно на грудь. В область сердца. — Только помни, что никогда этого больше не повторится. Я не допущу.
* * *
Отравление, чем бы ни было вызвано и как бы ни протекало, оставляет Сигмундура в покое уже на следующий день.
Проснувшись на рассвете, он жалеет, что отпросился у Рагнара на двое суток, чувствуя себя достаточно сносно по сравнению с вчерашним днем, и потому не залеживается в постели.
Берислава, выглянувшая из дома на веселый лай Кьярвалля, бегающего по толстому слою снега и характерный стук ударов топора о дерево, застает китобоя рубящим дрова. В бессменной синей куртке, с перетянутыми кожаной резинкой волосами цвета вороного крыла, и оскалом на вернувшихся к нормальному цвету губах.
Он похож на одичалого, обладающего недюжинным ударом охотника — мускулы ходят даже под верхней одеждой, лицо сосредоточенно, а дыхание регулирует столкновение топора с поленом. Бериславу с ног до головы окутывает этой вспышкой мужской силы, вырвавшейся на свободу сразу же, как ей дали волю.
Качнув сама себе головой, завернувшись во второй безразмерный наряд китобоя, она выходит наружу.
Светит солнце, снег блестит, мороз явно стал меньше с ночи, хоть еще и пощипывает лицо, а небо голубое. Такого голубого неба за все свое пребывание в Гренландии она еще не видела. Ничего от ледяной ночи, никакого упоминания волков, даже следов их не осталось. И ни облачка на небосводе.
Кьярвалль, серо-белый, как снежинка, завидев хозяйку, спешит к ней, на своих пока еще маленьких лапках проваливаясь в сугробы. Но тут же выскакивает из них метко пущенной стрелой, продолжая путь.