— Алкоголь?
— Это уже крайность, мисс Свон. Алкоголь и никотин под запретом еще во время зачатия, не то, что при беременности. Я говорю о красных овощах и фруктах: клубника, перцы, помидоры.
— Полезная информация.
Он улыбается, оказываясь немного польщенным.
— Спасибо, мисс Свон.
Сейчас мы идем достаточно близко друг к другу. Не скажу, что мне нравится компания гинеколога — не скажу, что мне в принципе нравится присутствие мужчины рядом — но все же есть в нем что-то интересное. Я редко вижу в людях интересное. И редко с этими людьми общаюсь. Элис любит повторять, что скоро я стану безгласным музейным экспонатом, запертым в своем маленьком тесном мирке — квартирке на шестом этаже с одним окном с северной стороны.
— Меня зовут Белла, — говорю я, не отдавая себе отчета, зачем. Хочется — вот и говорю. При беременности многое простительно — люди так считают.
— Это предпочтительнее Изабеллы?
— Да. «Изабелла» — это когда у меня проблемы, мистер Каллен. Мама так научила.
Мужчина смеется, устроив очки на лбу. При солнечном свете, льющемуся почти отовсюду, о выглядит иначе, чем в клинике. Более… взрослым. И менее серьезным, менее скучным для меня. Волосы, кстати, не цвета ржавчины. В них затаилась медь.
— Я — Эдвард, — представляется он, закатывая глаза, когда в очередной раз произношу его фамилию.
— Эдвард? Четвертый или восьмой?
Доктор хмыкает.
— Вы изучаете историю?
— Я реставрирую старинные костюмы, так что, в каком-то плане, да, — мой дом уже совсем близко, но входить внутрь мне не хочется. Разговор, завязавшийся между нами, на удивление доброжелательный и простой. Я скучала по простым, порой даже немного скучным или наоборот, немного эксцентричным разговорам.
— Номер дома?.. — Эдвард оглядывается вокруг, ища нужную цифру, и это немного задевает меня. Ему хочется уйти. В принципе, это нормально.
— Семнадцатый, — я виновато киваю, поворачиваясь к своему подъезду, — спасибо за компанию, Эд… мистер Каллен.
Он послушно отдает мне сумку, замирая возле скамейки перед цветочной клумбой и не предпринимает попыток остановить, когда иду к двери. Но в тот момент, когда достаю ключи, дабы пройти внутрь, все же решается:
— У вас много дел, Белла?
Я удивленно оборачиваюсь.
— Вы что-то?..
— Сегодня чудесная погода, — оглядев небо, докладывает он, — я могу украсть двадцать минут вашего времени на прогулку?
Что, все не так плохо? Что, я зря накручивала себя? Боже, почему мне вообще интересны его мнение и его поступки? Еще семь дней назад мне противно было вспоминать эту фамилию.
— В принципе, да.
Эдвард улыбается, когда я возвращаюсь. И забирает пакет обратно, пока я пытаюсь смириться с тем порывом, на который иду. Это из-за срока, так и есть. Ребенок давит на сердце, то — на легкие, а те — на мозг, поглощая чересчур много кислорода на не те цели. Я медленно опускаюсь все ниже и ниже, позволяя себе разгуливать с незнакомыми мужчинами, у которых всего раз была на приеме.