— Эта.
Карие глаза — а они были карие, теплые-теплые, не глядя на пургу — благодарно сверкнули. Эдвард чуть не подавился слюной от такого блеска, потому что обращенным в свою сторону видел его впервые. Сигарета, еще недокуренная до конца, тут же стала забыта. Упокоилась на земле перед вывеской рядом с предыдущей — он с невероятным усердием носком туфли затушил окурок.
— Тридцать долларов, — мягко повторила незнакомка, поежившись от особенно сильного порыва ветра, — будет очень хорошо, если без сдачи, сэр. Упаковать вам ее?
— Да, наверное… — Эдвард неопределенно мотнул головой, оглянувшись на свою машину, — лучше упакуйте.
И, лишь потянувшись за бумажником, заглянув в его нутро, где кроме кредиток никогда ничего отродясь не было, сразу же пожалел о своей привычке не хранить наличности.
— Без сдачи нет, да?.. — продавщица испуганно закусила губу, мотнув головой, — ничего страшного, сэр, я попробую найти… сколько у вас?
— Минутку, пожалуйста, — со странной для себя вежливостью попросил мужчина. И обернулся назад, за спину, рукой подзывая Джаспера. Благо, он еще не сел в машину, зато разговор закончил.
Меньше чем через минуту водитель уже был рядом. С легким налетом интереса смотрел на босса.
— Да, мистер Каллен?
— У тебя не найдется тридцати долларов? Я верну.
Эдвард не понимал, что с ним происходило. Эта ёлка уже стала не то, что нужной, а до чертиков, до настоящего безумия важной. Он уже не представлял, как сможет без нее уехать. Лысая ли, сыплющаяся ли, невысокая ли — не имеет значение. Он выбрал это чертово дерево и был твердо намерен забрать его в свою квартиру. Пусть и черт знает зачем.
— Вот, — достав свой кошелек, Джас таки обнаружил необходимую сумму, — за эту ель тридцать?..
Продавщица коротко вздохнула, с тревогой поглядев на своего единственного покупателя, а потом с немой мольбой на недоуменного Джаспера. Тот не заметил, зато приметил Эдвард. И желание завершить покупку укрепилось. Как там прописано в заповедях Рождества: «делай добрые дела»? Ну, хотя бы это он в состоянии исполнить.
— Тридцать, — твердо заверил мужчина, — пожалуйста, мисс.
Девушка краешком губ ему улыбнулась. У нее даже улыбка получилась практически замороженной, но зато искренней. В ней не было ни капли фальши, она действительно была рада.
Рад был и Эдвард. Он только хотел ответить продавщице той же улыбкой, но она, опередив его действия, достала одну руку из кармана, потянувшись к деньгам.
От вида в буквальном смысле синих пальцев глаза Каллена распахнулись, а любое выражение лица кроме хмурости сошло на нет. Мало того, у нее была не просто замороженная, а здорово покореженная кожа. Ногти «украшала» каемка из спекшейся крови, а большой палец и мизинец были обезображены глубокими шрамами. Эдвард никогда такого прежде не видел.