— Не об этом сейчас. Подожди. Ты сказала, что это камера… ты откладывала на камеру?
Я начинаю злиться.
— Почему тебя это волнует?!
— Потому что ты отдала все, что у тебя есть… — он будто не верит в слова, которые произносит. Будто сам их не понимает. И лицо такое… ошеломленное. — И все для чего? Для того, чтобы я не спал в полицейском участке?!
Я чувствую мурашек на спине. Холодно от его тона. Я пока не разбираю эмоций.
— Не делай из этого подвиг. Любой бы так поступил. Я о выпивке, Эдвард…
— Не любой, — он перебивает меня, уверенно качая головой, — Белла, ты первая женщина, которая заплатила за меня! Ты хоть понимаешь?..
— Ты преувеличиваешь.
На его губах грустная ухмылка.
— Если бы, моя рыбка, — все еще потрясенный, Эдвард тепло пожимает мои руки. Во взгляде — нежность. — Спасибо тебе.
— Отметим? Как удачное заключение контракта? — мрачно предлагаю я.
С губ Эдварда пропадает улыбка. Прямо-таки сползает. Ему больно.
— Я шучу… — тихо признаюсь, испугавшись, что являюсь тому причиной, — глупо, извини. Это ведь не было запланировано, да? Твоя выпивка?..
Но Каллен меня будто не слышит. Он в своих мыслях.
— Это ты извини, Изабелла, — в конце концов, едва слышно просит он. С ярым желанием загладить свою вину, которую обнаружил и понял. — Как же я?.. А ты… свою камеру, зарплату…
Его уничижение мне не нравится. У Эдварда потерянное выражение лица, поджатые губы, руки, которые пожимают мои рассеяно и некрепко… нет. Это не то, что нужно.
— Послушай, — я подвигаюсь вперед, чмокнув его в щеку. Легонько, но ощутимо, — деньги — это не тема преткновения. Я была рада за тебя заплатить и ничуть не жалею. Я люблю тебя, Эдвард. Но я боюсь… что это станет постоянством, системой. Понимаешь? Выпивка, подобные «дела»… в Джорджии я ничего и никого не знаю, я не смогу так быстро помочь тебе… и на их штрафы у меня точно не хватит денег.
Безмолвно спросив разрешения и тут же получив его, Эдвард садится на краешек дивана, прижимая меня к себе. Целует в скулу, затем в лоб, а после — в макушку. С непередаваемой нежностью.
— Я тоже тебя люблю, моя Белла. И я несомненно возмещу тебе все до последнего доллара, что ты вчера заплатила, чтобы забрать меня домой. И я куплю эту камеру, раз тебе так хочется. Пусть это будет благодарностью, хорошо? И да, я помню, что это было из лучших побуждений, в качестве заботы обо мне, — на мои возражения принять эти деньги говорит он и поднимает руку вверх, призывая дослушать. — Я готов купить даже две камеры, дабы не видеть этих полицейских остаток жизни, и чтобы только ты меня снимала. Таким, другим… каким захочется.