…Смотрит.
Важнее всего терпение. Когда Даниэль понимает, что без своего я не уйду, он, хоть и пораженный, но дозволяет себя увидеть. Как следует.
Мокрые зеленые глаза утонули в боли — совсем как мои пару дней назад. Изрезанные и исчерченные полосками ожидания, какие обычно оставляют на стенах тюрем, они — истинное зеркало души. И мне не надо быть никем особенным, чтобы это увидеть.
Бедный мальчик.
— Он за тобой вернется, — убедившись, что зрительный контакт установлен, а темные ресницы Даниэля дрожат чуть меньше, доверительно сообщаю я, — мы оба покинем это место с теми, кого любим всем сердцем. Это особая связь. Ее нельзя разорвать.
Супруг Аро с силой прикусывает губу. Почти до самой крови. Его снова передергивает.
— Ты не можешь знать, — обвиняющим тоном, совсем как ребенок скулит он. Взгляд каменеет.
— Могу. И знаю.
— Пошла четвертая неделя…
— Я уверенна, этому найдется объяснение, — спокойно, сама изумляясь, откуда это во мне, продолжаю говорить. Краем глаза подмечаю, что домоправительницы скрываются в длинных каменных коридорах. Не хотят мешать.
— Оно уже нашлось. Самое верное.
— А если ему не позволяют обстоятельства? Эдвард тоже не звонит мне… — при произношении родного имени, вольно или нет, но вздрагиваю я. Музыка Даниэля пробирает до души. Его слезы компенсируют мои, мою истерику. Но воспоминания… тут уж никто не поможет.
Я храбрилась и продолжаю храбриться. Ради мужа. Однако такие маленькие вещи-напоминания способны вывести из равновесия навсегда.
— Я надеюсь, что обстоятельства, — все еще плачущий, мальчишка поднимает на меня глаза. Смелеет даже и пожимает руку, которой накрываю его. Теплая кожа. Теплая и холодная одновременно. — Но эти не они. У него просто был шанс… и он воспользовался…
Юный Вольтури проваливается в новые дебри своего горя. Не хочет с ним сражаться, не собирается выплывать. Готов стать утопленником.
— Даниэль!
Мой требовательный, достаточно громкий голос (понятия не имею, откуда он берется, ведь как и мальчик, я сама склеена из осколков) заставляет обладателя зеленых глаз замолчать. Подавиться воздухом, сжать губы.
— Если ты любишь его, ты будешь верить. Ты будешь ждать. Слышишь меня? Любишь?..
Он сглатывает. Запрокидывает голову.
— Люблю, — горячо, протяжно выдыхает. С силой кивает мне, а глаза начинают страшно сиять, — я люблю его с самого начала. Я люблю его любым. ЛЮБЛЮ!
Впечатленная, я даже не знаю, что сказать.
Но Даниэлю не нужны мои слова. Он сам еще не закончил.
— Только знаешь, Изабелла, моя любовь не ровняется его. Обстриги ты волосы или разбей лицо, твой муж будет с тобой… а мой — нет.