В конце концов, перед подачей десерта — манника со сливовым вареньем, что звучит ужасно вкусно даже для меня, аппетитом не отличающейся — Эдвард просит Аро отойти на несколько слов. Мне успокаивающе кивает, Даниэлю словно бы посылает предупреждение. Странно, мне казалось, он вполне сносно относится к мальчику.
— Все-таки мы дождались, Изабелла, — пытаясь отвлечь меня, глядящую вслед мужчинам, произносит юный Вольтури.
Я ему улыбаюсь.
— Спасибо тебе, Даниэль.
— По одиночке ничего бы не вышло, — тот смущается, взгляд его теплеет, — и тебе спасибо, Белла. Я надеюсь, в будущем мы будем видеться почаще.
— Живя в одном штате, думаю, да.
— В крайнем случае, от «Берега слонов» да «Свободы цвету!» всего пятьдесят миль…
— Ага.
Он милый. И он мне нравится. Проведя вместе самое непростое время, видишь людей в их истинном свете. Даниэль стал для меня открытием за две эти недели. Думаю, я тоже стала для него. И хорошо то, что хорошо кончается.
— Тост за исполнение желаний, — подлив мне сока, предлагает мальчик.
Я с радостью с ним чокаюсь.
— Пусть они все сбываются, Даниэль. Да.
Допивая свой сок, мы молчим. Но юный Вольтури довольно быстро нарушает это молчание. Его бодрый голос немного грустнеет.
— Их здорово потрепали, да?
Я с тревогой оглядываюсь на арку столовой, куда удалились мужчины.
— Да…
Мальчик задумчиво ведет краем пальца по своему бокалу.
— Он почти не спит.
— Аро?..
— Да. Сегодня только под утро.
— Я думаю, это пройдет, Даниэль…
— Конечно пройдет, — мальчишка даже не думает опровергать, — просто я сделал выводы. И своих ошибок больше повторять не буду. Он мне слишком дорог.
— Это очень похвально.
— Тем разговором, Белла, — он наклоняется ближе ко мне, чтобы было доверительнее, — ну, помнишь, с виолончелью и когда я… неважно. Важно то, что ты когда ты заставила меня многое обдумать. Я целыми ночами думал. И я понял, сколько раз был неправ. Сколько боли ему причинил. Незаслуженно, — он отстраняется, усмехнувшись. — Знаешь, любит он меня потому, что я как Кай, или по другой причине… прежде всего он любит меня. А больше мне не надо. Я буду его достоин.
Эти две недели сделали мудрыми нас всех. И говорю я ему без капли лести:
— Я горжусь тобой, Даниэль.
Мальчик смятенно улыбается. Краснеет. Но снова подливает мне сока.
— Давай и за них тост. За их здоровье, — морщинка пробегает по его лицу. И я вижу, как на самом деле его беспокоит состояние Аро. Мы и в этом сошлись…
— Давай, — без лишних слов поддерживаю я.
Мы чокаемся.
Через пятнадцать минут возвращаются Аро и Эдвард. Занимают свои места, хоть оба и помрачнее, чем уходили. Но мы делаем вид, что все в порядке.