- Знаете, - начал я снова, - в древности люди молились так, - я развел широко в стороны руки и невольно почувствовал, как при этом увеличилась моя грудь. - Бог тогда погружался во все эти бездны, темные и исполненные смирения, и очень неохотно возвращался к Себе в небеса, которые Он мало-помалу делал все ближе к земле. Но вот пришла новая вера. А так как она не могла объяснить людям, чем отличается ее новый бог от того старого, которого люди продолжали узнавать во всех славословиях, то основатель новой заповеди изменил способ молитвы. Он научил людей складывать руки и провозгласил: смотрите, нашему богу угодна такая молитва, значит он не тот, про которого вы до сих пор думали, будто держите его в руках. Люди увидели это, и жест раскрытых рук стад с той поры презренным и бранным, а потом его прибили к кресту, чтобы показывать всем как символ страдания и смерти.
И взглянув снова на землю, Бог испугался. Рядом с бесчисленными сложенными ладонями Он увидел множество высоких готических церквей, и руки и шпили тянулись отвесно к небу, острые, словно неприятельские копья. У Бога Своя, особенная храбрость. Он ушел глубже в небо, и когда заметил, что башни и новые молитвы растут вслед за Ним, то совсем покинул небеса, вышел с другой их стороны и так избавился от преследования. Он сам был поражен, найдя по ту сторону Своей лучезарной родины сгущающуюся темноту, которая безмолвно приняла Его, и Он углублялся в нее все дальше, и это напомнило Ему сердца людей. Тут Он впервые подумал, что человеческие головы светлы, но сердца полны подобной тьмы, и Ему захотелось жить только в сердцах людей и никогда больше не подниматься в их ясные, холодные и бодрые мысли. И размышляя так, Бог продолжал Свой путь. Все гуще становилась темнота вокруг, и ночь, в которую Он углублялся, все больше наполнялась душистым теплом взрыхленной земли, хранящей в себе будущие плоды. А вскоре навстречу Ему протянулись корни - старым и прекрасным жестом широкой молитвы. Самое мудрое на свете - круг. Бог, Который ушел от нас в небесах, возвращается к нам из земли. И кто знает, может быть, именно Вы откроете однажды вход...
Человек с лопатой возразил:
- Но это - лишь сказка.
- В наших устах, - ответил я, - все становится сказкой, ведь в словах ничего не может произойти.
Человек посмотрел немного перед собой. Потом быстрым движением надел куртку и спросил:
- Мы пойдем вместе? Я кивнул:
- Я иду домой. Кажется, нам по пути. Но разве Вы живете не здесь?
- Нет, - ответил он, выходя из маленькой калитки и мягко поворачивая ее на звонких петлях.