Разрешено приобретение валюты, но только под контролем КГБ и ЦБ, в первую очередь отъезжающим за рубеж. По валюте также установлены квоты.
Моё сравнение жизни людей в СССР в новом мире и мире вселенца в годы с 1945 по 1965 показало, что в новом мире жить значительно легче, лучше, интереснее и веселее.»
Пётр отвлёкся от дум. Предстояло по-новому осмыслить собственные цели жизни в стране и пути их достижения с учётом новых обстоятельств. Всё же одно дело опыт двадцати лет жизни, другое – к нему приплюсованы ещё семьдесят пять лет! Что ни возьми: как поступить в том или другом случае – это два решения: молодого двадцатилетнего и старого – семидесятипятилетнего. Причём вполне может быть, что они будут противоположными. Хорошо хоть решение принимают не два человека, а один – он сам в своём сознании.
«Тут недалеко и до шизофрении. Надо бы выработать какие-то критерии принятия решений и в дальнейшем их постоянно придерживаться. И не забывать, что семидесятипятилетний жизненный опыт принадлежит другому миру, то есть другим условиям жизни, хотя человек от времени мало меняется: все его основные черты характера заложены ещё в детстве. По крайней мере так говорят психологи.»
Уже рассветало. Зима. Девять часов утра. Наступил первый день жизни вселенца в новом мире.
* * *
Ознакомившись с жизненным багажом за прошедшие двадцать лет обладателя его нового тела Пётр Алексеевич был очень удивлён тем, что является студентом – экономистом, а не технарём как в прошлой жизни.
«С другой стороны это неплохо: получить специальность экономиста в универе. По крайней мере в случае необходимости всегда бухгалтером можно поработать, если придётся замутить собственный бизнес рано или поздно. Смотрю, в этой реальности коммунисты потихоньку отпускают вожжи, сдерживающие инициативу трудовых масс. Может быть скоро дело дойдёт и до нового НЭПа.»
Пётр в свои двадцать с половиной лет выглядел весьма неплохо: роста выше среднего, широкие плечи, правильные черты лица, тёмно-каштановые волосы. Особенно обращали на себя внимание его руки: большие широкие ладони с длинными пальцами сжимались во внушительный размер кулаки, даже смотреть на которые было страшно. И недаром: он с детства занимался гребным спортом, выступал в гребле на байдарке в одиночном разряде, имел звание КМС.
Ещё одним его достоинством было умение игры на фортепиано. Мать просто настояла на том, чтобы он окончил семилетнюю музыкальную школу, поскольку все признавали у него наличие музыкального слуха и чувства ритма. Голос был слабенький, приятный баритон, очень нравился девушкам, которым он любил музицировать. Дома у него было фортепиано, за которым, приезжая на каникулы, он мог музицировать часами. В Ленинграде был лишён такого счастья – жил на съёмной квартире, весьма бедненько обставленной.