– Она лучше, чем вы?
– Вероятно.
– Я испытала нечто похожее. Сначала у меня было депрессивное состояние. А потом я поняла, что мне следовало обрадоваться. Прогресс не останавливается. Мир все еще движется вперед.
– А вы уже давно ушли на покой?
– Немногим больше десяти лет назад.
– Значит, вы вернулись еще до того, как построили тюрьму.
– Да, за несколько лет. Тогда это был другой город. Но настоящие изменения еще впереди. Мы продолжаем находиться в фазе перемен. Вот когда мы привыкнем, город станем совсем другим. Пока мы город с тюрьмой. Но скоро станем тюремным городом.
– Каким был Болтон?
– Тихим, – ответила Джанет Солтер. – Спокойным. Вдвое меньше размером. Никаких закусочных, единственный мотель. Шеф Холланд был молодым человеком с семьей, как теперь Эндрю Петерсон. Не знаю почему, но для меня это символизировало перемены. Все казались веселыми, молодыми и легкомысленными. А не старыми, усталыми и озлобленными, как сейчас.
– Что случилось с женой Холланда?
– Рак. Но он оказался милосердно быстрым. Их дочери Лиз было тогда пятнадцать. Казалось, у них могли возникнуть проблемы. Но она справилась с трудностями. Ее назвали в честь матери, только мать называли Бетти, а дочь – Лиз. Они были очень похожи друг на друга. Шефа это могло бы сломать, но он пережил горе. К этому моменту он уже занимался планированием тюрьмы, что позволило ему отвлечься от горьких мыслей.
– А почему развелся Лоуэлл?
– Я уже вам говорила, что мне неизвестны причины. Но уже одно то, что никто ничего не объясняет, порождает слухи, верно?
– Кто виноват – он или она?
– Думаю, он.
– Петерсон сказал, что сестра Лоуэлла похожа на него.
– Можно и так сказать, но она намного младше. Больше напоминает его племянницу.
– А вы намерены и дальше жить здесь, несмотря на то, что Болтон станет тюремным городом?
– Я? В моем возрасте поздно что-то менять. А какие планы у вас?
– Я не могу здесь оставаться – слишком холодно.
– Рано или поздно вы захотите где-то остановиться.
– До сих пор этого не произошло.
– Посмотрим, как вы себя почувствуете через тридцать лет.
– Это слишком далекий горизонт.
– Время проходит гораздо быстрее, чем вы предполагаете.
Ричер поставил чашку на низкий столик. Он не решил, следует ли ему оставить Джанет Солтер читать дальше или лучше с ней посидеть. Он не знал, чего она хочет.
– Присядьте, – сказала она. – У меня будет полно времени для чтения, когда эта суматоха уляжется.
Ричер сел.
– Сейчас вам тепло?
– Я в порядке, – ответил он.
Так и было. Древний радиатор под окном давал много тепла. Горячая вода без устали курсировала по трубам внутри дома, и Ричер слышал ее журчание, он даже различал, что в колене, соединяющем две трубы наверху лестницы, вода шипит немного громче. Он представил себе котел в подвале, ревущий огонь, беспрерывно работающий насос. Неограниченное тепло, доступное всему дому. Гораздо лучше, чем в фермерском доме Эндрю Петерсона, где стоит старая металлическая печка, работающая на дровах, остывающая за ночь и едва теплая утром.