Судя по тому, каким взглядом она меня одаривает, я с таким же успехом мог попросить дать мне какой-нибудь смазки и при этом поинтересоваться, как пройти в ближайшую начальную школу. Она открывает эту штучку, тычет в нее раз или два, а затем набрасывается на меня с хорошо попудренным тампоном. Мои чувства, уже находящиеся в повышенной степени боевой готовности, переключаются в состояние «бейся или отступай», и я резко пасую перед наступающей косметикой. После нескольких успокаивающих, восстанавливающих уверенность в себе слов я позволяю репортерше попудрить мне лоб, нос и щеки.
Когда я решаю, что пудры уже достаточно, я говорю ей, что ее мягкое прикосновение возбуждает меня, и она немедленно прекращает. Она улыбается. Хорошо. Она знает, что я шучу, но понимает…
Последние поправки и корректировки сделаны, еще несколько мгновений — и мы «поехали».
Здесь следует заметить, что по природе своей я склонен к уединению до степени, какую некоторые (фактически, многие) называют скрытностью. Я терпеть не могу, когда меня фотографируют, и не выношу звука своего голоса в записи. Добавьте к этому факт, что я нахожусь под воздействием чего-то большего, нежели свежий морской воздух, приносимый ветром с Тихого океана, и никого не должно удивлять, что я начинаю вести себя так же, как Луис Фаррахан[19] на пресс-конференции, когда кто-то спросил его, почему он забросил многообещающую карьеру певца в стиле калипсо[20].
Сильно потею (где уж тут удержаться гриму) и подробно консультируюсь с Адвокатом внутри меня до того, как осторожно отвечаю на каждый вопрос (кое-кто внемлет «ребенку внутри себя»[21], что одновременно занимает и удовлетворяет «внутреннего педофила», а я внимательно слушаю своего Внутреннего Адвоката). В результате получается один из самых неуклюжих разговоров из тех, в которых я когда-либо участвовал.
Репортерша, единственное лицо вне кадра, которое я могу узнать с определенной степенью уверенности в неосвещенном месте, учитывая ее близость ко мне, кормит меня заранее приготовленными вопросами о моем пенисе, пенисах вообще, функциональных возможностях моего и других, легальных наркотиках, на которые выписывают рецепты, нелегальных наркотиках, которых полно на дискотеках, а также о причудливых и неестественных комбинациях всего вышеперечисленного. Несмотря на нервы и выпитое, мои ответы сдержанны и консервативны. У меня, так, между прочим, в Управлении полиции Сан-Франциско лежит заявление о приеме на работу. И вообще, когда-нибудь я, возможно, могу изъявить желание выдвинуть свою кандидатуру на выборы.