Ну, ух… хммм. Это определенно работает. Кровоток, скорее всего, точно задержан. Кольцо затянуто вокруг Короля даже несколько туговато.
О’кей, да… мы здесь не перебарщиваем. Королевская корона, если можно так назвать, и постепенно сам Король полностью приобретают тревожный синюшный оттенок.
Я пытаюсь освободить Короля от этой штуковины. Но ее не сдвинуть с места. Попытки стащить силой приводят только к болезненному обострению ситуации. Ой! Неверный ход. Так не пойдет. Хорошо… думай… мыло с теплой водой.
Голый, я встаю, чтобы пойти в ванную. Мой орган подпрыгивает. Больно. Сильно больно. О’кей… его нужно держать на ходу — болезненно при движении.
Я осторожно, но довольно быстро иду по коридору так, как идут те, кто несколько секунд назад принял слабительное, и оно начало действовать: спешу, но бережно… быстрое передвижение при минимуме движения.
Несмотря на боль, наложение мыльного водяного компресса вручную не помогает сдержать фактор гиперстимуляции. Фактически это только его усиливает. А кольцо и не собирается шевелиться.
Хорошо… думай в темпе. Нет! Осторожней! Думай с величайшими предосторожностями.
Холодный душ.
Холодный душ для меня что солнечный свет для вампиров: болезненная, заставляющая ежиться и вызывающая ответную злобу жестокость, принуждающая отскакивать и отступать. Я его ненавижу. Но ввиду отсутствия другой идеи решаюсь на это.
Мои соседи, оставлявшие мне злобные и угрожающие записки на двери с пожеланиями мне рака или еще чего похуже, останавливавшие меня в коридоре, чтобы сообщить, что молятся по ночам, прося моей преждевременной кончины или выселения из дома, давно привыкли к необычным звукам, доносящимся из-за этих стен. Но даже я не был готов к тому варварскому реву, который я же и издавал под равномерным воз-X действием мучительно холодной воды. После нескольких секунд я принял неуклюжую позицию, которая в любых других условиях выглядела бы как продвинутое упражнение тайцзицюань или акт перформанса, отчаянно производимый с целью того, чтобы часть, предназначенная для обливания холодной водой, была тем единственным, что этой холодной водой обливается.
Никаких шансов. Давление воды только добавило боли к тому, что уже могло считаться агонией, а ее температура вызвала куда большее посинение. Теперь мы уже говорим о лиловости.
Что-то в моем подсознании, далеко-далеко в глубине областей животного инстинкта выживания, посылает мне тревожный сигнал, который каким-то образом без слов сообщает мне: «Черный — это мертвый». Если эта штука станет черной, то ее ампутируют. Не то же ли самое происходит при наложении кровоостанавливающего жгута? А что при обморожении? Так что же, черт, я делаю под этим ледяным душем? В том паническом состоянии, в котором я нахожусь, в моей голове мелькает идея каким-то образом использовать микроволновую печь. Я никогда не понимал, как на самом деле работает микроволновка, но, может быть, как-то…