Нет, в микроволновку нельзя класть металл. Металл! Какого черта я думаю о металле! Ведь я придумал положить мой член в микроволновую печь! А это не компактный мешок с сублимированным попкорном… это мой член, мать его!
Ясно как божий день, что я зашел за допустимые пределы, за рамки собственного благоразумия и жизненного опыта и по уши увяз в самом плохом смысле. Безысходность. Звони доктору.
Поскольку сейчас уже нерабочее время, мой звонок автоматически переключается на специальную справочную службу в его офисе.
— Кабинет врача.
— Я хочу поговорить с доктором.
— С вами разговаривает справочная служба. Это срочный случай?
— Довольно срочный.
— При необходимости срочного медицинского вмешательства звоните немедленно по телефону 911.
— Предпочтительнее бы не так. Я бы лучше поговорил с доктором напрямую. И немедленно.
— Я могу попытаться послать сообщение на пейджер, но невозможно с уверенностью сказать, сколько потребуется времени или ответит ли он вообще сегодня вечером. Если действительно требуется срочное медицинское вмешательство, то я очень рекомендую вам набрать 911.
— Послушайте, как вас зовут?
— Джером.
— Хорошо, Джером. Послушайте. Это срочный, но не угрожающий жизни случай. Но в то же самое время это чертовски опасный случай, только в личном плане. И я думаю, что, может быть, для решения проблемы нужен всего лишь прямой и откровенный разговор с доктором. Поэтому, пожалуйста, пошлите доктору сообщение прямо сейчас.
Джером задумывается.
— О’кей. Скажите мне ваше имя.
— Это Джейсон Галлавэй.
— А что произошло?
— Это между мной и доктором.
Теперь Джером задумался еще сильнее.
— Господин Галлавэй, я должен буду сообщить доктору о причине беспокойства.
— Просто скажите ему мое имя. Он поймет.
— Извините, господин Галлавэй, но в данное время доктор находится на ежегодном торжественном ужине с награждениями и фондю для членов клуба любителей рыбной ловли внахлест, и он оставил весьма точные инструкции, по каким случаям его следует беспокоить.
Я гляжу себе под ноги. Я закрываю глаза. Мне невыносимо куда-то смотреть. У меня полностью онемела та часть, которая предназначена чувствовать. Даже мои нервные окончания теряют надежду. Действительно ли он сказал «фондю»? А хрен с ним!
— Передайте доктору, что мой пенис почти полностью черный.
Джером думает с минуту, а затем начинает слегка хихикать.
— Ну и что такого, брат, мой того же цвета… никакой срочности. Он и так хорош.
— Для меня ясно, как кусок дерьма, что это — неотложный случай, брат мой. И дела обстоят крайне плохо. Все остальное у меня такое же, как было с рождения, — белое, как простыня.