А в Красной империи по-другому. Слова Анны Лазаревой – что платой подкупают мразь, а элите власть дает награду за верную службу. Тем из «кухаркиных детей», кто имеет талант, ум, волю, кто достоин, кто подходит – открыт путь наверх. И эти люди кто угодно, но только не серая инертная масса, не рабы системы – они готовы драться насмерть за свой порядок, свое Отечество и свою советскую власть. Факт, что в эту войну, в отличие от той, прошлой, мы взяли Берлин и дошли до Рейна, побеждали на суше и на море куда более сильного врага – Восточная Пруссия четырнадцатого года и «великое отступление» пятнадцатого не шли ни в какое сравнение с трагедией сорок первого, сорок второго – говорит о том, что эта «новая элита» сродни «птенцам гнезда Петрова» или маршалам Наполеона, талантливые и энергичные люди из низов, оказавшиеся сильнее разложившегося старого дворянства. Лида ослеплена ненавистью и не понимает, что ей противостоит вовсе не безмолвная толпа – эти никогда не примут нашей идеи абстрактной свободы как высшей ценности, мы будем для них в лучшем случае «баре чудят», а в худшем – врагами и предателями, заслуживающими смерти. Если события тридцатых (и тридцать седьмого) имели в основе как раз столкновение большевиков первой волны Ленина – Троцкого, «космополитов» (или «интернационалистов», как они себя называли) и «имперцев» Сталина? И даже тогда, первоначально имея власть и авторитет, космополиты проиграли! Кстати, это означает, что повторения тридцать седьмого не будет – ведь враг уже повержен?
А еще мне, дворянке Ахматовой, совершенно не импонирует идея Л.Ч. «чем хуже, тем лучше», уж слишком это похоже на смердяковское «чтоб нация умная завоевала нас, нацию глупую, для нашего же блага». Да и Красная империя стала мне казаться далеко не самым худшим в мире местом – тут вполне можно жить, в том числе и интеллигентному человеку.
Кто-то будет вопить, что «Ахматова продалась»? Нет – я всего лишь увидела и поняла то, что недоступно им. Красная империя уже идет. Ее бойцы уже стоят плечом к плечу. Уйди с дороги!
Но я все же поговорю с Лидой, когда ее увижу! И если она не послушает – что ж, пусть пеняет на себя!
И мне будет интересно когда-нибудь приоткрыть завесу тайны, к которой я прикоснулась, она оказалась даже больше, чем я ожидала, не одни лишь песни и стихи. Эти люди – не все, но некоторые из команды – были какими-то неуловимо другими. Когда мы наконец сходили на берег, на рубке К-25 матросы рисовали цифры 104 – число подтвержденных побед – под шутки с прибаутками собравшихся на палубе. И песня, которую исполнил под гитару в кают-компании уже после боя по пути домой капитан 2-го ранга Мыльников – не из числа тех, новых, все же достаточно высокого уровня, а грубый «солдатский фольклор»: