– Привет. Покрутись еще немного по улицам, сделай пару кругов.
– Мерзавец… – она повернула руль.
Майкл был совсем не таким, какими были большинство мужчин здесь. Прежде всего – он был мужчиной, в то время как большинство здесь – мужчинами не были. Ему было тридцать лет, и он был шпионом. Точнее разведчиком… а до этого он служил в каком-то специальном подразделении и прошел Афганистан. У него были шрамы на теле, убийственно – зеленые глаза цвета русских драгоценных камней и пистолет, который он всегда носил при себе.
Заниматься шпионажем – Карина аль-Максуд согласилась сразу. И не только потому, что это было круто. Да, это был шаг за грань, за шпионаж здесь могли забить камнями или утопить и даже не посмотреть, кто она. Но она – ненавидела эту страну, ненавидела ту страну, в которой родилась – и в то же время искренне хотела сделать ее лучше, вырвать из пут мракобесия и мужского шовинизма. Поэтому – когда этот парень подсел к ней в одном из торговых центров – она не стала его прогонять. И потом – не стала.
Майкл ей нравился всем. Он следил за собой и всегда носил пистолет как Джеймс Бонд. Майкл знал все и обо всем, и с ним очень интересно было поговорить. Майкл признался ей, что он баронет из обедневшего британского рода – и это было круто, с ним она ощущала себя баронессой. Наконец, Майкл работал на самой грани, на переднем крае борьбы с террором – и это тоже было круто. Он хотел получать информацию о схемах финансирования терроризма, о направлениях денежных потоков и проходящих через эти каналы суммах, о настроениях в высшем обществе Джидды. Она – занимая немалый пост в корпорации отца, слушая мужские разговоры, имея высшее экономическое образование и доступ к легальной и нелегальной финансовой системе Королевства – могла дать ему эту информацию. Их работа – должна была быть закамуфлирована под любовную связь – но по факту, она и была любовной связью почти уже год…
– Все нормально. Поехали.
Майкл всегда отдавал приказы – а она подчинялась, но это было совсем не то, что в обычной саудовской семье. Саудовские мужчины обряжали своих женщин в плотную чадру и запрещали им водить машину не потому, что боялись проституции – они сами с большим удовольствием пользовались услугами проституток обоего пола. Просто – они никогда не знали конкуренции, конкуренции самцов за самку – и боялись этой конкуренции, боялись того, что уплаченные за женщину деньги пропадут впустую. Муллы в мечетях произносили гневные хутбы[58] относительно разврата – но как это обычно и бывает за плотным покрывалом ханжества саудовские мужчины скрывали свою никчемность, злобу и убогость.