Выйдя из комнаты, он заглянул к Роуз и няне – проверить, все ли в порядке. Он убедился: Роуз крепко спит. Элеонора передала ему видеоняню. Теперь Ксандер был готов вернуться к Морин.
Прежде чем войти, он на мгновение остановился у двери, задумавшись о том, к чему все может привести. Ответа у него пока не было.
Он уже понял, что ему от нее нужно больше, чем только секс и выполнение условий сделки. Чего-то, за что он мог держаться, чтобы идти дальше. Ее доброго, заботливого сердца, ее милых шуток. Ее способность к сопереживанию вызывала в нем желание стать лучше. Отворив дверь, он улыбнулся Морин.
Она стояла, потягивая вино. Ксандер подошел к ней, уже сгорая от желания. Он взял из ее рук бокал, отставил его, опустил ее спиной на постель и поднял подол ее платья вверх.
Морин негромко засмеялась:
– Коварный тип возвращается.
– Ты хочешь поговорить? Или ты хочешь узнать, насколько коварным я могу быть?
Он оттянул резинку ее трусиков.
– Никаких разговоров, – кратко ответила она, едва он коснулся кожи между ее ног.
Он сорвал с нее атласное белье. Она закинула за голову руки и застонала, едва его язык коснулся ее. Он продолжал настойчиво ласкать ее, чувствуя, как от прикосновений его языка вздрагивают ее бедра, как она подается вперед, ближе к нему. Ее дыхание становилось все более шумным, обрывистым и частым. Его уже бешеное желание пульсировало в висках…
Внезапно раздался сигнал видеоняни. Звук громкого, безутешного рыдания донесся из прибора, за ним последовал еще один, и еще. Крик повторялся снова и снова, каждый раз все громче и требовательнее.
Плач Роуз ворвался в сознание Морин, заставив ее мгновенно вывернуться и вскочить на ноги. Ксандер тотчас отпрянул от нее, и уже через доли секунды его растерянный взгляд метался от видеоняни к Морин и обратно. Он на ходу натянул спортивные брюки и футболку, она так же быстро надела белье и выбежала из спальни вслед за Ксандером, который был уже у дверей. Пробегая мимо софы, она, не замедлив шага, схватила халат и набросила на себя. Она увидела, как Элеонора метнулась к детской кроватке – лицо женщины было бледным, с еще затуманенным от сна взглядом.
Но Морин была уже у кроватки, она взяла на руки малышку и вздохнула с облегчением.
Элеонора протянула руки ей навстречу.
– Мне жаль, что она потревожила вас. Давайте я возьму ее.
Морин отрицательно покачала головой:
– Я побуду с ней. Правда, не тревожьтесь. Все хорошо, Роуз, милая. – Прижав малышку к груди, она гладила ее по спинке. У Морин не было детей, но, странным образом, ею сейчас, казалось, управлял материнский инстинкт.