Тим, как обычно, принялся активно ей помогать. Пока она доставала хлеб и сливочное масло, чтобы сделать сандвичи, он, гремя фарфоровой посудой, искал тарелки.
– Тим, подай, пожалуйста, большой нож для мяса, ладно? Он один такой острый, который хорошо срезает корку.
– А где он лежит, Мэри?
– В верхнем выдвижном ящике, – рассеянно ответила она, намазывая маслом каждый ломтик хлеба.
– Оооооооой! Мэри, Мэри!
Она быстро повернулась. От его душераздирающего крика у нее едва не остановилось сердце.
– Господи боже мой!
На секунду Мэри оцепенела; ей показалось, что вся кухня залита кровью. Тим стоял неподвижно у рабочего стола, с ужасом и изумлением глядя на левую руку, которую от плеча до кончиков пальцев заливала кровь, фонтанировавшая из раны на сгибе локтя. У левой ноги Тима образовалась красная лужа; с левого бока на пол тоже стекала кровь.
На стене у плиты висел моток бечевки, рядом, на шнуре – маленькие ножницы. Мэри тут же метнулась к плите, отрезала кусок бечевки длиной в несколько футов и принялась лихорадочно складывать ее вдвое, затем вчетверо, делая толстый жгут.
– Не бойся, сердце мое, не бойся! Я здесь, я бегу! – пыхтела она, хватая вилку.
Но Тим ее не слышал. Издав пронзительный вой, он принялся бегать по кухне, словно ослепший зверь. Врезался в холодильник, отскочил от стены, размахивая раненой рукой в попытке стряхнуть ее, отшвырнуть, чтобы она больше не была частью его. Ее крики смешались с его воплями. Мэри кинулась к нему, но, не поймав, резко остановилась, снова попыталась его схватить. А он в паническом ужасе продолжал бегать по кухне. Увидев дверь, с визгливым ревом понесся к выходу, отчаянно дергая себя за руку. Босыми ступнями угодил в лужу крови и, поскользнувшись, плашмя грохнулся на пол. Не давая ему опомниться, Мэри тотчас же навалилась на него и придавила к полу. Сама обезумев от страха за Тима, она даже не пыталась его успокоить. Думала только о том, чтобы остановить хлеставшую из руки кровь, пока он не умер от кровопотери. Полусидя-полулежа на груди Тима, она схватила его руку, туго перетянула ее жгутом выше локтя и завязала узел, который зафиксировала вилкой.
– Тим, лежи спокойно! Пожалуйста, Тим, прошу тебя, лежи! Я здесь, рядом. С тобой ничего не случится, я не позволю. Ты только лежи спокойно! Слышишь?
Обессилев от паники и потери крови, он лежал под ней, тяжело дыша и всхлипывая. Мэри прижалась щекой к его щеке, а сама только и думала о том, как запрещала себе лишний раз назвать Тима ласковыми словами и заключить его в объятия и расцеловать.