После того как Тим лег спать, Эс подняла глаза от своего бесконечного вязанья.
– Может, чаю, милый? – спросила она мужа.
– Отличная идея, старушка. Пойдем, Дони, пойдем с нами на кухню, будь хорошей девочкой. Что-то ты весь вечер сегодня ужасно тихая.
– Так, есть темный фруктовый кекс с апельсиновой глазурью и бисквит со сливками, купила сегодня днем в «Джанго», – объявила Эс, расставляя на кухонном столе чашки с блюдцами.
– Бисквит со сливками, – хором сказали Рон и Дони.
На кухне было прохладно – стояли последние деньки апреля и самая страшная жара уже миновала. Рон закрыл дверь на улицу и, свернув в рулон газету, стал гоняться за огромным мотыльком, пока не прихлопнул его на светильнике, о который тот тщетно бился. Мотылек упал на пол, подняв облако золотистой пыльцы, осыпавшейся с его крыльев. Рон поднял мотылька, который все еще отчаянно трепыхался, отнес в ванную и спустил в унитаз.
– Спасибо, папа, – успокоилась Дони. – Черт, ненавижу, когда эти твари порхают у меня перед носом. Всегда боюсь, что в волосах запутаются или еще куда залезут.
– Эх вы, женщины! Вечно трясетесь от страха перед всем, что летает или ползает, улыбнулся Рон, взял большой кусок бисквита и почти весь засунул в рот. – Дони, так что стряслось, милая? – прочавкал он, слизывая с губ сливки.
– Ровным счетом ничего! – пропела она. В отличие от отца Дони ела торт маленькими порциями, используя десертную вилку.
– Отца не обманешь, детка! – более четко произнес Рон. – Выкладывай: что тебя гложет?
Хмурясь, Дони подняла на отца свои большие лучистые глаза. Ее взгляд смягчился, так как дочь была искренне привязана к Рону.
– Если хочешь знать все душераздирающие подробности, мне стыдно за себя. Я шла домой, собираясь сообщить вам важную новость, а когда увидела, что все ваше внимание отдано Тиму, немного обиделась. Низость, что и говорить. Бедняга. Тим всю жизнь находится на вторых ролях, и сегодня, когда он наконец продемонстрировал свои достижения, которые вызвали у нас гордость за него, я разозлилась, потому что Тим затмил меня.
Эс потрепала дочь по руке.
– Не переживай, детка. Тим ничего не заподозрил, а это самое главное, да? Дони, ты хорошая девочка, у тебя доброе сердце.
Дони улыбнулась и мгновенно сделалась очень похожей на Тима. Глядя на такую Дони, нетрудно было понять, почему у нее столько поклонников.
– Мамочка, ты чудо! Всегда найдешь нужные слова, чтобы утешить.
– За исключением тех случаев, – улыбнулся Рон, – когда она пилит меня. Тогда спасу от тебя нет, Эс!
– А ты ждешь, что я буду по головке тебя гладить, когда ты вдрызг пьяный?