Вернувшись домой, Чернов первым делом метнулся в туалет, поднял крышку сливного бачка, вынул полиэтиленовый сверток. Ему было приятно держать ЭТО в руках. Физически приятно. Легонько подрагивало сердце и холодело внизу живота.
Двадцать тысяч американских долларов — увесистая пачка стольников, скрепленных резинкой для волос. Двести изображений усталого лица Бенджамина Франклина. Сумма, которую Григорий вряд ли заработал за всю свою предыдущую жизнь. Фантастическая сумма. Это новая машина, или новая мебель, или дачный участок, или… Фантазировать можно до бесконечности.
Но за что? За какие заслуги перед отечеством? Что-то не сходится… Это уже даже не смешно. Впрочем, саму возможность, что это была чья-то шутка, Чернов уже отмел начисто. Таким юмором мог обладать только пациент психиатрической лечебницы, а таких знакомых у Григория не было.
За что?
Может, конверт предназначался вовсе не ему? Опять не сходится. Почтовый ящик его, да и телефонный звонок…
Может, перепутали его с кем-то? Но хорошо это или плохо? Смотря с кем перепутали…
Григорий ни словом не обмолвился с родными о странной находке. Почему-то вдруг почувствовал страх. Страх непонятный, запретный, почти мистический. Объяснить-то он все равно ничего толком сможет.
Да и Катерина в последние дни стала какой-то нервной, он иногда ее просто не узнавал. Один раз даже поссорились крепко. Что-то там у нее на работе стряслось, что ли…
А если закопать? Выехать за город и закопать в лесу? Не забыть бы только место пометить. Нет, не то… Так нельзя. Это не его деньги. Их надо вернуть владельцу. Но кто этот владелец?
Третий день ждал Чернов телефонного звонка, но загадочный абонент не объявлялся. Ситуация становилась все более и более абсурдной и… опасной. В последнее время Григорий уяснил для себя, что в наше неспокойное время иметь большие деньги — это очень опасно. Каждый день по телевизору сообщают — убили того банкира, начинили свинцом другого… Но он же не банкир! Он всего лишь конный милиционер в отставке!
А вдруг это каким-то образом связано с облавой? Ведь совпадение, по сути дела, невероятное. Сначала подкинули доллары, а на следующее утро устроили шмон в аэропорту.
Хлопнула входная дверь. Чернов вздрогнул. Нервишки стали никуда. Поспешно сунул пакет в тумбочку.
Катерина сначала прошла на кухню, потом заглянула в комнату.
— Ну ты что? — спросила, как спрашивают больного.
— Да так… — неопределенно ответил Чернов. «Сказать или не сказать?…»
Катерина села рядом, положила голову на плечо мужа.
— Я на тебя последние дни гыркала… Ты прости… У нас такие неприятности…