Она подула на свой кусок и вгрызлась в него.
Я откусила кусок длинного оранжевого корня, оказавшегося на вкус чем-то средним между редисом и морковкой, отложила, попробовала белый плод. На вкус кисло-сладкий, очень сочный, вон и детишки, что сидят поодаль, его уминают с не меньшим удовольствием, чем мясо, и густой белый сок стекает по губам и подбородкам.
Я подняла свой кусок, прямо с листом, подула и откусила.
Мясо оказалось хорошо прожаренным и даже соленым. Нежное и сочное, пропахшее дымом и посыпанное мелкими зелеными листочками, дающими остроту, мне показалось, я в жизни не ела ничего вкуснее.
Женщины вгрызались в сочные куски с видимым удовольствием, блаженно щурясь и облизывая пальцы.
— Спасибо Дреко, — промычала одна из женщин.
— Ага, — вторила ей другая. — Расстарался.
— Для новенькой, — сыто сказала Вилла и облизала пальцы.
— Ой ли? — воскликнула Дэз и прыснула.
— Так уж и для новенькой, — проговорила блондинка и подмигнула мне.
Наткнувшись на недоумение, написанное на моем лице, она понимающе улыбнулась и пояснила:
— Дреко — тот, что загнал эту лань, помнишь? Он бился за Виллу на брачном поединке и проиграл.
— Вилле? — спросила я, недоумевая.
Все засмеялись, и даже Вилла фыркнула.
— Не-а, — протянула блондинка и снова озорно улыбнулась. — Он бился с Тураном, правой лапой.
— Я говорила, что Стая Семи Лесов разбилась на бывшие кланы, — сказала Вилла.
А блондинка продолжила:
— Дреко, сын Майгона, вожака тилатинов, бился за право назвать Виллу своей самкой. Он одержал победу над элсмирцами, полярными, серыми и красными, но Туран одолел его.
Я ошалело помотала головой.
— Значит, он назвал Виллу своей самкой?
В следующий миг я оказалась на земле. Из глаз посыпались звезды. В голове зазвенело от смачной оплеухи.
— Я не самка, — процедила Вилла. — Я — левая лапа. И была единственной правящей лапой, пока у моей стаи не было вожака.
Она рывком поднялась.
— Не спускать с нее глаз, — сказала она. — Ты, Изабелла, и ты, Дэз.
И исчезла под сенью деревьев.
Я поднялась, одной рукой опираясь о землю, а другой держась за ухо. В глазах противно защипало. От обиды.
— Изабелла — это я, — сочувственно улыбаясь, сказала блондинка. — У нас принято, чтобы старшие называли свои имена сами. Если захотят. Я рада твоему появлению, Лирей.
— Не злись на Виллу, — сказала темноволосая Дэз.
— Она вожак лирых. Нашей стаи.
В глазах защипало сильнее, и я заморгала.
— Она ненавидит меня. За что?
Дэз отвлеклась на близняшек, уговаривая их взять разные куски мяса, но дети упорно желали грызть один. Мне ответила Изабелла: