Вот вереница мужчин растворилась в чаще, и мы снова оказались в царстве женщин.
Они для меня разделились на две категории — те, кто, едва мазнув по мне взглядом, больше не смотрит, и те, кто провожает с откровенной ненавистью в глазах. Спросить бы у кого, за что они меня так ненавидят, но у кого? У Виллы, которая в лучшем случае презрительно фыркнет и сообщит, что сама готова убить меня? Или у попутчиц? Лица у обеих холодные, бесстрастные, шагают быстро, я еле поспеваю, но усиленно делаю вид, что привыкла каждый день прогуливаться почти бегом.
Лил, хоть и только что спасла меня, вовсе не смотрит в мою сторону, идет, чуть не бежит, не оглядываясь. Фосса же время от времени скользит очень тяжелым взглядом, даже дрожь пробирает.
Мы миновали несколько похожих одна на другую полян с каменными очагами, напоминающими колодцы.
А потом я увидела самую настоящую школу.
Школу для оборотней.
На широкой поляне собрались дети разных возрастов, по группам человек в десять — двадцать. Они прыгают, бегают, кувыркаются, борются, катаясь по земле и рыча, бьются на длинных деревянных палках, висят на лианах раскачиваясь, перепрыгивают с одной на другую.
Мы прошли по правому краю поляны. Сверху, с широкой плетеной площадки, раздался монотонный голос:
— И запомните: символ победы, символ бесстрашия, символ чистоты, символ самостоятельности…
— Символ победы, символ бесстрашия, символ чистоты, символ самостоятельности… — повторил хор детских голосов.
Несколько молоденьких девчонок в коротких туниках пронеслись мимо, у каждой в руке зеленая ветка. Рядом с девчонками бежит невысокая женщина и отдает странные команды.
— Нэйд! Носки!
— Куна! Шея!
— Дола! Ты-то чего?
Вскоре Вилле пришлось спросить, взять ли меня за руку, как щенка, или, может, мне удобнее будет держать ее за край юбки, чтобы идти быстрее.
Я хотела пробурчать в ответ извинение, но вместо этого почему-то само собой вырвалось:
— Я не виновата, что вижу земли оборотней впервые.
— И скорее всего, в последний раз, — фыркнула Вилла.
— Вот и хочу насмотреться, — огрызнулась я, и Лил обернулась, окинув меня оценивающим взглядом.
По лесу гигантских деревьев мы шли примерно с час, прежде чем пересекли пузырящийся ручей. Здесь Вилла разрешила умыться и напиться, но отдохнуть не дала.
— Скоро стоянка, там отдохнет, — сказала она.
Видимо, это значит, что отдых здесь нужен только мне, подумала я, но, взглянув на перекатывающиеся мышцы на плечах идущих впереди быстрым шагом женщин, на их сильные ноги, решила промолчать. Мои-то ноги начали гудеть, а в боку предательски закололо. Чтобы показать этим высокомерным самкам, как они сами себя называют, что я нисколько не устала, я принялась насвистывать под нос, но Вилла обернулась и окинула меня таким взглядом, что я замолчала, демонстративно пожав плечами. Вилла едва уловимо вздохнула.