– Михаил Петрович, и вы еще сомневаетесь! – Директор метался по кабинету, размахивая руками и качая головой. – Первый раз в жизни я пожалел, что женат! Прости меня, любимая!
– Не надо давить на Михаила Петровича! – возразила Ирина.
Фея кивнула:
– Что ты психуешь, купец? С какого боку здесь твоя любимая?
– Прости меня, Юленька! Моя звездочка!
– Тебе со мной улететь хочется? – догадалась фея.
– Да! Из этого дурдома!
– Сергей Юрьевич, не улетайте! – В глазах Ирины были мольба и отчаянье. – Не бросайте… звездочку, она будет ужасно плакать!
– Успокойся, останется Сергей Юрьевич со звездочкой и друзьями, – пообещала фея. – Зачем мне в лесу купец?
– Я тоже могу… научился бы вставлять стекла, перекапывать сад и поле, доить козу и обманывать пчел, вдыхая воздух свободы!
Ирина перевела дух и опять заулыбалась.
– Насколько я понимаю, Михаил Петрович приглашен в замок госпожи феи для ответственной филологической работы. В саду и на пасеке он будет с присущей ему добросовестностью, однако не спеша копаться, чтобы голова отдохнула и не болела.
– Не хочу обманывать пчел, – заупрямился Михаил Петрович.
– Не надо, они будут рады с тобой познакомиться, – ответила фея, – иначе мне придется ими заняться, а они меня знают.
Директор перестал бегать по кабинету и обнял Михаила Петровича.
– Страшно завидую, душа моя рыдает, но поздравляю искренне, по-братски!
– Михаил Петрович еще не согласился, – напомнила Ирина.
– Разумеется, если женщина куда-то зовет, то нельзя бежать сломя голову, – одобрительно сказала фея, – следует все взвесить, со всех сторон оценить и обдумать.
– Тук-тук! – донесся из приемной уверенный, бодрый голос, и, постучав пару раз кулаком по двери, в кабинет вошел Джеймс.
Увидев крылатую женщину, он скрестил руки на груди – теперь рубашка не могла скрыть его могучие бицепсы. Он беззастенчиво разглядывал незнакомку.
– Сестренка господина штамповщика? Приходи в понедельник одна и без этих пошлых крыльев – обещаю, что твоя протянутая рука не останется пустой.
Ради Ирины директор сдержался и не зарычал.
– Кисонька, покажи Джеймсу твой фикус!
Двери за бухгалтером и секретаршей мягко закрылись, но потом раздался сильный хлопок – вряд ли Ирина могла так звонко поцеловать Джеймса, скорее всего, он получил по физиономии.
Раскрасневшийся Михаил Петрович, почему-то шатаясь, подошел к фее.
– Простите меня, я жалкий, ничтожный человек… но я убью оскорбившего вас негодяя, или пусть он меня убьет!
Михаил Петрович направился было к дверям, но Сергей Юрьевич вновь обнял его.
– Благородный, великодушный брат мой, простите этого дурака! Мы с Ирочкой заставим его извиниться!