Вез гонец золотое кольцо. Кольцо это дал ему сам король, чтобы вручить Сайв. Обручальное кольцо. В кольцо был вделан драгоценный камень величиною с заячий глаз, и в темноте испускал тот камень свет, словно блуждающий огонек. Увидавши это кольцо и камень в нем, Сайв едва не лишилась рассудка от радости, важности и гордости.
– Ой, отец, – сказала она, – взгляни на это!
– Вижу, телушечка моя, – сказал Диармад. – На твоем месте, – добавил он, – я бы никому этого кольца не показывал. Есть на свете такие люди, Сайв, доченька, для которых человеческая жизнь и булавки не стоит, лишь бы завладеть чем-то подобным. Положил бы я его под замок – на твоем месте.
– Пожалуй, я последую твоему совету, – сказала Сайв. – Хватит с меня и других колец.
И она последовала отцовскому совету. Положила кольцо обратно в коробочку, где оно лежало, захлопнула ту коробочку крепко-накрепко, да заперла ее под замок. Других колец ей и впрямь хватало.
Наступил вечер. Стали собираться приглашенные на свадьбу.
Явился Шон Левша со своей дочерью. Явилась Дева с Крепкого Холма со своей семьей. Явилась Нора с Плотинки и двое ее братьев, двое лучших танцоров в округе. Нора и сама была лучшей танцовщицей из всех, что там собрались. Явился хозяин жеребца. И когда кто-то спросил, где же остатки его бороды, тот ответил:
– Вырвала она бороду и покраше моей – и нам с тобой обоим повезло, что так случилось. Ведь кабы нет, пришлось бы нам куда хуже: остался б я без жеребчика, а ты без денег. Из-за той бороды, что выдрала Сайв, тебе досталось больше денег, чем ты выручил бы за лошадь, будь она у тебя сейчас.
– Вот уж нет, – сказал другой. – Не было коня лучше моего на ярмарке в тот день.
– Сказал бы я, что ты прав, если б слышал, что такое говорили покупатели. Но, как бы там ни было, мало бы тебе вышло пользы, кабы не тот поступок, что совершила Сайв.
– И не говори! – сказал другой.
Пришел Большой Тинкер. Весь солнечный, радушный, улыбчивый, и глаза его смеялись.
Он был любезен, красноречив и говорил только хорошее. Не стоило бояться, что в компании повиснет грозное или неловкое молчание, когда тинкер поблизости. Он всегда находил, что сказать, чтобы развеселить людей, и рассмешить их, и подтолкнуть к беседе так, чтобы они не думали, будто лишь им и приходится начинать разговор. Но уж коли ему перепало выпить один-два стаканчика доброго испанского вина из запасов короля, для него и вовсе не осталось границ. Однако лучшим среди его прочих прекрасных качеств было то, что его невозможно было разозлить. Если тинкер замечал любых двоих, что уже готовы кинуться друг на друга, гнев их проходил, и они смеялись, стоило ему бросить меж ними два слова.