– Еще бы: сама даже в постель с мужчиной лечь боишься, – поддел Сами.
Но эта была всего лишь добродушная шутка.
Сами тоже со мной чокнулся, и тут громко позвонили в дверь.
– О нет! – крикнула я, вскочила и выплеснула на себя остатки мартини. Отлично, теперь от меня будет пахнуть так, будто весь день просидела в баре.
– Обуться не забудь! – крикнул Сами.
– Да-да, – ответила я и схватила сумку.
Интересно, если я суну туда свежие трусы и зубную щетку, о чем это будет говорить: о практичности или о распущенности? На всякий случай спрятала и то и другое в отделение за молнией.
– J’arrive! – крикнула я в домофон, потом поспешила к двери.
Но обернулась на пороге. Сами стоял в балконном проеме, допивал мартини и окидывал свои парижские владения таким взглядом, будто решал, на какой округ нацелиться сегодня.
– Спасибо! – сказала я.
– De rien[46], – ответил он с широкой улыбкой. – Иди и получай удовольствие, а то познакомлю тебя с одним любителем ампутаций.
– Уже ушла! – заторопилась я.
Я не столько увидела, сколько почувствовала, как дверь на втором этаже на секунду приоткрылась. В этой квартире живет та самая старушка, которая разозлилась, когда я по ошибке позвонила к ней. Такое чувство, что она никогда не выходит из дома.
– Bonsoir, – набравшись смелости, поздоровалась я.
Но старушка не ответила. Дверь бесшумно закрылась, и на площадке снова стало темно. Отчего-то сделалось не по себе. Стараясь избавиться от этого чувства, я поспешила на улицу.
Лоран стоял возле дома в простой, но дорогой на вид поношенной желтой рубашке и джинсах. Заметив меня, не улыбнулся. Вместо этого окинул оценивающим взглядом, будто в первый раз видел. Только бы не покраснеть!
– Прекрасно выглядите, – произнес Лоран.
– Спасибо.
Ну почему он не волнуется так же, как я? Лоран – прямо-таки образец олимпийского спокойствия.
– Может, поедим где-нибудь?
Нет, есть мне совсем не хотелось. Вот выпить – другое дело, но с Лораном такой номер не пройдет. Это же не Дэйв Хемпсон, которому я делала минет в «форде-сиерра» его мамы.
Я молча покачала головой.
– Тогда давайте прогуляемся. Целый день простоял у плиты, согнувшись в три погибели.
Зря я беспокоилась, что потеряю балетки. Они совсем легкие, но на ноге сидят как влитые, даже на левой – той, что без двух пальцев. Такое ощущение, будто в них не ходишь, а паришь. Мы пересекли Понт-Неф и направились к Лувру. Пока шли, загорелись старинные фонари из кованого железа. Они включались у нас над головами один за другим: хлоп, хлоп, хлоп. Длинные цепочки световых гирлянд вдоль берегов Сены тоже ожили и засияли в темноте.