Возраст Танорена и состояние его здоровья оставляли не так много времени для раздумий – последний консилиум лекарей давал ему самое большее год, что стало очень неприятной новостью для графа, еще вчера рассчитывавшего хотя бы лет на пять. Да и я тоже не ожидал, что все так ускорится. К тому же барон вроде бы не выглядел безнадежно больным.
Но барон смотрел на все это с завидным оптимизмом. С моим появлением у него появлялся шанс оставить титул и владения в «надежных руках» (а это его волновало куда больше «чистоты крови», как ни странно), а года, даже неполного, по его мнению, вполне должно было хватить для того, чтобы подготовить меня к роли следующего барона Танорена. Увидев мой портрет, Ургис Танорен счел мое внешнее сходство с пропавшим сыном вполне достаточным, чтобы никто не мог сказать, что во мне нет ничего из фамильных черт. А когда увидел меня живьем, то и сам поверил, что видит собственного сына…
Граф Урмарен оказался прав – в том, что правда обо мне Ургиса Танорена не остановит. Он рассказал барону обо мне почти все, что знал сам. Тем не менее барон, поначалу сомневавшийся, ныне пребывал в полной уверенности в правильности своего выбора.
– Дело, Шай, не только во внешнем сходстве. Ты за очень короткий срок сделал для империи больше, чем мой родной сын и пока еще наследник за всю свою никчемную жизнь. Остальные, в общем-то, не лучше. И потому я считаю, что ты гораздо достойнее всех прочих претендентов носить титул барона Танорена. И вот что я сделаю.
Он встает, мы с графом тоже поднимаемся.
– Я признаю тебя моим пропавшим в конце войны младшим сыном. И наследником. Отныне ты – Сайнел Танорен. А я – твой отец. Без оговорок.
Хоть я ждал чего-то такого, ощущение – как обухом по голове.
– Подойди… Сайнел.
Я обхожу стол и останавливаюсь перед ним. Ургис Танорен заключает меня в объятия – неожиданно крепкие. Потом делает шаг назад и смотрит мне в лицо. Но память молчит. Ни намека на шевеление. Мне вдруг становится так тоскливо, что хочется завыть. Я не могу быть его сыном. Об этом кричит логика, кричат обрывки знаний. А я бы хотел иметь такого отца. Настоящего, а не подаренного обстоятельствами. Почему-то он мне нравится, хотя я его совершенно не знаю.
И вдруг почти забытый холод снова касается затылка.
Нет, не касается. Бьет со всей дури.
Свет меркнет, а ноги отказываются держать тело.
– Шай?!
Топот, крики, кто-то подхватывает меня под руки. Пауза.
– Сайнел? Шай, ты меня слышишь? – Голос барона Танорена? Да, это он. Я осторожно открываю глаза. Точно, он. Не показалось. Хм, а я уже не стою, а лежу на диване.