И ресницы у Лины вдруг дрогнули.
Клавдия осторожно взяла ее руку и погладила.
— Лина…
Волконская открыла глаза.
Первую секунду смотрела испуганно, словно в чем-то перед Клавдией провинилась, а потом шевельнула губами.
— Что? — спросила Клавдия.
— Она не может говорить, — сказал хирург. — Связки повреждены.
— Все хорошо, Лина, теперь все будет хорошо, — сказала Клавдия.
Лина согласно прикрыла глаза.
— Ты поправишься, вот увидишь.
Лина снова закрыла глаза. И вдруг Клавдия почувствовала слабое пожатие Лининой руки.
«Все, я больше не могу. Еще секунда — и я зареву!»
Лина снова шевельнула губами, и на этот раз Клавдия услышала слабый звук, еле слышное шипение.
— Она что-то говорит, — растерянно обернулась Дежкина к хирургу. — Что? Что ты сказала, Лина?
Клавдия наклонилась к самым губам Лины и отчетливо услышала:
— Артур где?
«Бедная девочка! Она ничего не знает, — с ужасом подумала Клавдия. — Она ничего не помнит».
— Артура нет. Мы не можем его найти. — Клавдия сама удивилась своему почти циничному вранью. — Скажи, Лина, он есть на этих фотографиях?
Лина только взглянула на пачку и отрицательно качнула головой.
— А где его снимок? Ведь у тебя есть его снимок?
Да.
— Где? В книгах?
Нет.
— В шкафах?
Нет.
— В компьютере? — спросила на всякий случай Клавдия.
На этот раз Лина закрыла глаза — да.
— Где вы с ним познакомились, Лина? Скажи, нам легче будет его найти. В МГУ?
Лина смотрела на Клавдию. Но не видела ее. Взгляд ее застыл, стал бессмысленным.
— Лина, — сжала Клавдия ее руку.
Лина не отвечала.
— Доктор, — снова обернулась Клавдия к хирургу.
— Все, — сказал тот, подойдя. — На первый раз все. И так уж… Завтра приходите, завтра. Я позвоню.
Снов на этот раз Клавдии не снилось.
Упала на кровать и все. Конечно, данное себе обещание звонить каждые полчаса Игорю она не выполнила.
И так легла в четыре. Пока вернулись, пока записала номера машин, пока дозванивалась до Петухова из ГИБДД, время и пролетело.
Макс, когда Федор привез Клавдию домой, уже спал. Только на столе лежала записка: «Мама, утром разбуди меня, пожалуйста, мне надо тебе кое-что важное сказать».
Только под самое утро приснилось что-то хорошее и доброе, потому что Клавдия проснулась с улыбкой. Попыталась вспомнить, что же такое она видела — и никак. Вот всякая гадость — пожалуйста, во всех подробностях. А как что хорошее — так фигушки.
Под душем даже пела.
Быстро приготовила завтрак и только тогда отправилась будить Макса.
— Ну ма, ну дай еще поспать, я поздно вчера лег, — ныл тот, забыв, что сам же просил его разбудить.
— Хорошо, спи, но я ухожу на работу, а ты хотел мне сказать что-то важное.