– Босвич, приятель, садись на мое место. – Он указал на освободившийся стул. – Мне нужно идти.
Босвич широко улыбнулся компании.
– Спасибо, Уэстфилд.
Уэстфилд хлопнул Саймона по плечу, тяжело оперся на трость и направился к двери. Оказал ли он Босвичу любезность или медвежью услугу, оставив его в компании распутников? При всем безразличии Саймона, на него все-таки можно положиться.
Как только Хейден вышел на Мэддокс-стрит, появился его экипаж. Граф открыл дверцу кареты, достал тяжелое твидовое пальто и шляпу.
– Я хочу пройтись, Эванс.
Он закрыл дверцу и сделал шаг назад.
– Пройтись, милорд?
Кучер демонстративно посмотрел на ногу Хейдена и трость.
– Хотите, чтобы я следовал за вами?
– Нет, поезжайте.
Эванс замялся, потом коротко кивнул и пустил лошадей неспешной рысью. Экипаж исчез в тумане и темноте. Хейден надел пальто и глубоко вдохнул холодный воздух. Можно надеяться, что это прочистит его мозги или, по крайней мере, проморозит его. Постукивая тростью, он дошел до Брук-стрит, но ни ночной воздух, ни одиночество не смогли отвлечь его от навязчивых мыслей о Софии. Он гадал, что она в этот момент делает, не находится ли рядом с ней Тримбл. Вероятность подобного, казалось, испепелила здравый смысл, и, прежде чем он осознал, что намеревается делать, Уэстфилд остановил проезжавший мимо кеб и назвал адрес Софии в Челси. Сидя в экипаже, Хейден рассматривал четырехэтажный кирпичный дом с цветочными ящиками, густо усаженными вечнозелеными растениями. Даже несмотря на легкий туман, стелющийся с Темзы и окутывающий фасад, дом Софии выглядел теплым и притягательным – манящий свет для его измученной души. Через небольшое полукруглое окно над крыльцом струился слабый свет, освещавший парадный вход. Он взглянул на окна второго этажа, они были темны. Однако на третьем этаже окна озарял мягкий свет. Может, это спальня Софии? Мысль о том, что вот-вот там погасят свет, холодным обручем сдавила сердце. Поначалу Хейден собирался лишь проехать и только взглянуть на ее дом, но уютный вид особняка будто зазывал его, и желание увидеть свою бывшую сиделку стало нестерпимым. Уэстфилд вышел из кеба, расплатился с извозчиком и решительно распахнул кованую калитку. Ступая по выложенной плитняком дорожке, граф направился ко входу. Его буквально захлестывало неистовое желание увидеть Софию, но с каждым шагом его ноги будто наливались свинцом. Безумие – приходить к ней в такое время, безумие вообще пытаться с ней встретиться. Но он не повернет назад, ведь он выиграл пари. За Софией остался должок, и сейчас он наконец знает, чего хочет. Ее.