грусти человек — естественный христианин, а в счастье он естественный язычник».
Прежде чем приступать к молитве, стоит вспомнить, что Он ближе, чем самые близкие люди, воздух, вода, земля. Нет скорби, беды, проблемы, которые не являлись бы предметом Его попечения. В этом смысле молитва Богу так же естественна, как обращение ребенка к матери или отцу: родители любят свое чадо, не бросят в беде, откликнутся и помогут, чем смогут.
Порой Он делает это не так, как мы хотим, а так, как Он полагает более полезным. Мы видим лучший для себя выход в одном, Он — в ином.
Несовпадение — всегда к благу, хотя это сложно понять и принять. Молитва может выглядеть как бурный поток жалоб и слез. Это могут быть просьбы, укоры, мольбы, призывы. Надо помнить, что это диалог с Тем, Кто способен помочь. Чем четче и трезвее изложена ситуация и просьба, тем лучше для нас. Иначе как порой бывает: он молится, но о чем? К молитве тоже надо подготовиться, как к разговору с царем, обдумав просьбу. Иначе есть риск быть непонятым.
Сначала тот, кто хочет помощи, молится своими словами. Впервые молиться нас заставляет ситуация, хворь, нужда, сложности, беды. Мы самостоятельно ищем и находим слова, напоминая ребенка, который учится говорить. Даже не слова, а жесты и знаки, отражающие наши потребности. Часто человек, молящийся впервые, понятен лишь Ему — не себе.
Молитвослов попадает к нам в руки, когда мы начинаем осознанно жить церковной жизнью. Тут и возникают трудности. Одно дело — молиться по конкретной нужде своими словами, иное — о том и так, как молились святые. Зачем повторять слова чужой молитвы? Ответ прост: мы молимся о сиюминутных трудностях, а святые молились о глобальной потребности — о спасении. У нас ведь как: закончились трудности — и не знаем, как и о чем молиться. Святые знали, о чем просить Бога, потому что их наставлял Дух Святой. Они молились не только о спасении как об итоге земного бытия, но просили пусть о частных, но важных вещах: качествах, добродетелях, совершенстве, силе духа, терпении и кротости, в том числе о даре молитвы>145].
Молитва, высказанная словами, которые уже произнесли святые, постепенно образовывает душу человека. Практика показала, что те, кто поначалу воспринимал слова молитв из молитвослова как чужие, спустя какое-то время воспринимают их как свои. В них много непонятного. Не будешь же как попугай повторять слова, смысл которых скрыт? Но сначала происходит именно так. Потом, уже при внимательном чтении, из контекста многое становится ясно. Если перевести молитвы с церковнославянского, из них уходит тепло и поэзия, язык становится сухим, канцелярским, не образным. Часто встречался с таким феноменом, когда светский человек во время молитвы начинал «изобретать» особый язык, более возвышенный, чем обычно. Мы объясняемся в любви не так, как говорим обычно. Влюбленный старается использовать высокий стиль, рассказывая о чувствах.