Но даже прогрессивной женщине без предрассудков было трудно справиться со своими чувствами, и она спряталась вечером в шкафу, где её и обнаружил муж, когда полез за бельём. Кора ушла, бродила по улицам и решила уехать в другой город. Вернулась за вещами, а дома муж ей объяснил, что двенадцать лет был ей верен, пришла пора изучать других женщин, и любовницы семье не помеха. Кора молила о прощении и поклялась больше не посягать на свободу мужа. Более того: «…держала себя в крепкой узде: за этим стоял Дау, его здоровье, его сон, его наука. После моего „заседания“ в стенном шкафу он с трудом оправился, серьёзно проболев две недели. Это не должно было повториться».
Вскоре он попросил её уходить по вечерам из дома. Кора готовила ужин на двоих и уходила, сидела под окнами и ждала, когда учёный супруг закончит акт любви. Тогда женщина пошла на хитрость, объявив, что у неё появился поклонник (вот пусть муж почувствует, что это такое!) Но муж пришёл в восторг, и занялся подругами с удвоенной энергией.
Официальный брак заключили за несколько дней до рождения сына.
Ну и с какой стати мы вываливаем эти сомнительные подробности на всеобщее обозрение? Во-первых, с такой, что они уже давно обнародованы самой супругой, а также пишущей роднёй, причём ещё в те времена, когда многотысячные тиражи были делом обычным. Кроме того, мнение авторитетного человека обычно слушают с повышенным вниманием, пусть даже он вторгается в те области, где существуют совсем другие авторитеты — будь то русский язык или философия жизни. Причём переспорить такого универсала нелегко. Вот и тут жена порой пыталась повлиять на философию супруга: «Чудесный человек, — говорила она об одном из близких знакомых. — Он никогда не изменял своей жене». Лев Давидович не замедлил с ответом: «Ну, это зря. Если мужчина такой лодырь, от него мало толку».
Словом, в этом противостоянии академик победил. Скоро жена уже жаловалась сестре: «Ты понимаешь, какое безобразие! Девчонка назначила Дауньке свидание, а сама не пришла! Он два часа стоял на морозе, чуть воспаление лёгких не схватил!» И даже сама теоретически обосновывала причуды гения: «…те клетки мозга, которые у нас, смертных, занимают ревность, зависть, корысть, злобность и разные другие низменные черты характера, этих клеток у Дау нет, его мозг составляет мощная машина железной логики и ещё счётно-математическая машина. Хорошо, что осталось место для клеток любви к женщинам, в том числе и ко мне». А итог сформулировала так: «Моя любовь к нему была прекрасна. Это она, моя любовь, подняла меня в небывалую высь, поставила рядом с гением, заставила шагать по кривым дорогам жизни. Шагать с ним в ногу было немыслимо. И я стала петлять».