Несмотря на то, что она женщина.
И эта завышенная планка требований к себе, к своему уровню мастерства стала для Эсюн привычной.
Привычной стала и необходимость каждый день доказывать свое право быть Учителем.
Итак, раз Эсюн стала учительницей и все еще была ею после шестидесяти — значит, она точно была Мастером.
Но и женщины, и мужчины не вечно находятся в этом мире.
Приходят и уходят.
Просто кто-то делает это случайно, а кто-то — даже этим процессом может руководить, самостоятельно выбирая, как и когда покинуть этот мир.
Ясно, что Эсюн привыкла сама управлять своей жизнью.
Какой ей быть. Когда ей завершиться. В какой момент.
Это важно — уйти не случайно. А в нужный момент.
Чтобы жизнь получилась целостной. Завершенной.
Стала произведением искусства. А не оборванной.
И значит — несчастливой.
УРОК. Относитесь к своей жизни как к произведению искусства.
Создавайте ее сами — ежедневно, ежеминутно, ежесекундно.
Каждое мгновение — это кусочек жизни, часть произведения искусства, которое ни исправить, ни изменить нельзя.
Можно только добавлять все новые и новые части.
Для того, чтобы рано или поздно это произведение стало единым целым, куда уже ничего не добавишь.
И вот Эсюн делает последний штрих, завершает произведение искусства под названием «жизнь Эсюн».
И руководит этим процессом, конечно же, сама.
А какова альтернатива?
Если ты уйдешь из жизни не по собственному сценарию, а как придется, случайно?
Неизвестно, где тебя встретит последнее мгновение. Будешь ли ты к нему готов.
И что другие люди сделают с тобой после этого…
С твоим телом.
С твоим имиджем.
Как «упакуют» твой уход?
Завершат ли они дело так, чтобы в воспоминаниях других людей ты остался тем, кем хотел бы остаться.
В случае с Эсюн — видимо, важно было не выходить из роли Учителя и в момент смерти.
Особенно в момент смерти.
Чтобы никто не смог после ее ухода оспорить правомерность ее пребывания в роли Учителя, а значит, в том числе — и оспорить успехи и репутацию ее учеников…
Если пустить процесс ухода на самотек, то мало того, что потеряешь контроль над своей жизнью, точнее над ее следом…
Еще и другим людям доставишь массу хлопот.
И уже из роли Учителя невольно переместишься в роль «захороняемого тела».
Другим придется тебя выносить, одевать, сажать на костер, или еще что-то делать…
Да еще плакать, небось, начнут.
Не все, возможно. Кто-то, может быть, и совсем наоборот.
Только ты это уже не проконтролируешь.
А плакать о тебе, когда ты сам садишься на костер — наверное, глупо.
Итак, Эсюн решительно (а как еще?) уселась в центре костра.