О том, что царя нет, а в Москве новая власть крестьяне узнали только весной 1918 года, когда поменялась власть в уездах и появились продотряды. Такой расклад местным жителям не понравился и летом того же года были крупные крестьянские выступления на Люнде, в Урене, да и во многих других местах. Были случаи, когда выехал продотряд на подводах в дальнее село — и всё, больше и нет их. Край лесной, глухой, мало ли куда заехали… Староверы их очень не любили. Потом, когда где-то восставших разбили, где-то сами успокоились, продотряды стали более аккуратны при общении с крестьянами и последнее не отбирали.
Через пару лет, когда уж власть большевиков немного укрепилась, довелось ему с отцом съездить в имение Левашовых в Галибихе.
— Замечательное имение было, — говорил старик, — четыре дома, большие, деревянные, на берегу Ветлуги стоят. До сих пор стоят. Одному-то дому сейчас, дай бог, уже полтора века, а он крепкий. Умели раньше мужики строить-то.
Имение национализировали, в доме управляющего разместили школу. Какие-то вещи забрало начальство, какие-то растащили крестьяне. А книги решили раздать по школам: что-то оставили в Галибихе, что-то забрали в другие деревни. Вот мы с отцом и ездили за ними. Приехали, переночевали у дальней родни, с утра нагрузили телегу и повезли. У нас в селе как раз в школе книг не было. В общем, привезли то, что нам досталось. Учитель наш, как сейчас помню, Василием Фёдоровичем звали. Хороший был мужик, не злой, только выпить любил. Его как раз прислали на смену дьячку, что раньше приходской школой заведовал.
Так вот, посмотрел он то, что мы привезли… — Старик немного задумался. — Да, посмотрел и говорит: тут почти все книги буржуазные, для учительства неподходящие. Мол, тут про царей да про амуры разные, а нам того не надо.
В общем, что-то, конечно, взял для школы, что-то на растопку соседи разобрали…
— Простите, — перебил я говорившего, — а у вас ничего не осталось из тех книг?
— Да мы тогда всего чуток книг-то взяли, — старик вздохнул и продолжил. — Одну, с акафистами всякими, бабке Анне, которая в Томилихе жила, ещё тогда отдали. Были ещё две, так одну Юрка, тетки Натальи внук, весной взял. Говорит, в Москве деньги за старые книги хорошие дают. Обещал всё разузнать и, если цену дадут хорошую, продать.
— А что-то осталось? — меня охватило предчувствие, что это «что-то» где-то здесь.
— Осталось. — Старик с сомнением посмотрел на меня. — Только я тебе её не отдам. Вдруг она дорогая…
— Мне бы только посмотреть, а? — попросил я. И через секунду добавил: — При вас и чистыми руками… Старик немного замялся, а потом махнул рукой.