Она едва сдержала смех при мысли об абсурдности происходящего. Кто она такая? Начинающий дизайнер ювелирных изделий из полуподвальной квартирки недалеко от Уинтер-стрит. Она не носит антикварных украшений и бриллиантов. Однако ее венчание состоится в великолепном соборе Святого Луки с последующим приемом в загородном клубе «Брукбенд». Ее очаровал самый завидный жених во всем Чикаго.
Она действительно выходит замуж.
В спальню Герхардов постучали.
— Криста? — позвал мужской голос. Это был Хадли, кузен Верна, один из его шаферов.
— Входи! — откликнулась она.
Хадли ей нравился. Он был на несколько лет моложе Верна, спокойный, по стандартам Герхардов, веселый, остроумный и дружелюбный. Выше ростом большинства мужчин в семье, он обладал спортивной фигурой и был красив. Особенно ему шла копна русых волос, то и дело падавших на лоб.
Он жил в Бостоне, но часто приезжал в Чикаго, иногда останавливался в особняке, иногда в отеле. Криста полагала, что он предпочитает отель, когда встречается с девушкой. Делорес, мать Верна, была фанатично религиозна и не позволила бы гостье Хадли остаться на ночь.
Дверь открылась. Хадли вошел в просторную, роскошно обставленную гостевую комнату. Криста провела здесь ночь, а Верн отправился на свою холостяцкую квартиру в центре города. Может, дело во влиянии Делорес, но Криста последние несколько недель чувствовала себя ужасно старомодной, поскольку настояла, чтобы они с Верном до брачной ночи спали порознь. Верн неохотно согласился.
Хадли на мгновение замер. Потом захлопнул за собой дверь и широко раскрытыми глазами стал рассматривать наряд Кристы.
— Что? — спросила она, гадая, уж не допущена ли в ее наряде какая-то оплошность.
— Выглядишь потрясающе, — выпалил он.
— Надеюсь, — фыркнула Криста, раскинув руки. — Представляешь, сколько все это стоит!
— Тетя Делорес не допустит дешевки, — ухмыльнулся Хадли.
— Я чувствую себя так, будто вторглась в ваш дом обманом, — пробормотала Криста, испытывая дурное предчувствие.
— Почему? — мягко спросил он, подходя ближе.
— Потому что я выросла в бедном районе.
— Ты считаешь, что мы — люди не твоего круга?
Повернувшись к зеркалу, она снова взглянула на свое отражение. Почти незнакомая женщина смотрела на нее: она и вроде не она.
— А ты считаешь, что вы — люди моего круга?
— Если хочешь, чтобы мы таковыми были, — кивнул он.
Их взгляды встретились в зеркале.
— Но еще не слишком поздно, — добавил он.
— Не слишком поздно? Для чего?
— Передумать и отказаться от свадьбы.
Вид у него был вполне серьезный, но, может, он шутит?
— Ошибаешься.