— Формально – он государственный преступник. Вас это не смущает?
— Вы имеете в виду законное право престолонаследия?
— Да. Он не имел право присваивать себе власть и созывать Земский собор. Это все незаконно.
— Вы знакомы с Дмитрием Павловичем? Это еще большая амеба, чем Николай. Да, незаконно. Но он взял власть и держит ее крепко.
— То есть, вы догадываетесь относительно заказчика?
— Да бог мой! Об этом не догадывается только слепой и глухой. Во всяком случае в Петрограде. Но за Керенским власть. За ним армия.
— Вся ли?
— Юго-Западный фронт уж точно. С Ренненкампфом тоже идут переговоры. Еще немного и он сможет объединить рассыпающееся полотно империи.
— Вы, я вижу, оптимист. Безудержный оптимист.
— Вы так не думаете?
— Я думаю, что в человеке все должно быть прекрасно: погоны, кокарда, исподнее. Иначе это не человек, а млекопитающее, — хохотнув, произнес наш герой и отхлебнул брюта.
— Что?
— Друг мой, Александр Федорович не обладает никакой реальной властью. Он мыльный пузырь. Кто за ним стоит? Часть крупных промышленников и купцов, часть военной аристократии и радикально настроенные маргиналы, анархисты там или эсеры. Его группа поддержки – противоестественна и возможна только в моменте. Потому что их интересы взаимно исключают друг друга. Но если купцы да промышленники еще с офицерами смогут как-то поладить, то с маргиналами им точно не по пути. Очень скоро все эти эсеры и анархисты, вкупе с прочей шушерой бесноватой, начнут кристаллизироваться вокруг тех, кто пообещает им разрушить мир до основанья и уже завтра на его обломках построить Светлое будущее. Керенский уже мечется, пытаясь собрать воедино расползающееся лоскутное одеяло своих временных союзников. Я бы даже сказал – попутчиков.
— Но останется армия, — чуть нахмурившись, возразил Гучков.
— Часть армии. Не забывайте – заказчик слишком очевиден, поэтому войска, что были верны императору воспринимают Александра Федоровича крайне негативно. Ренненкампф не пойдет на союз с ним. А значит и Северный фронт. Юго-западный фронт также неоднороден. Там как Ноев ковчег – всякой твари по паре. По сути – просто неоднородная мешанина из разнообразных оппозиционно настроенных офицеров и генералов. Оппозиционно настроенных против Николая. Его смерть была большой ошибкой. Нужно было его как-то свергать и держать на даче как пугало. Но наши заговорщики поступили так, как смогли в силу своих куцых умственных способностей.
— Вы слишком мрачно настроены, — покачал головой Гучков.
— Отнюдь не мрачно, отнюдь. Просто реалистично. Помяните мое слово – через месяц-другой красные и анархисты попытаются устроить переворот. И за Александра Федоровича никто не заступиться. В нем обманутся и разочаруются. Он всем чужой. Кому-то был, кому-то стал, кому-то только станет.