— И, если верить словам Керенского, — кивнув, произнес фон Бек, — он планирует атаковать Германию. Дожимать нас.
— Если им верить, — осторожно заметил одноглазый полковник.
— А есть основания им не доверять?
— Сам Меншиков не сказал и слова о том, кого собирается атаковать. Он сам сказал, что переговоры начинают после победы или поражения, а не когда их удобно проводить отдельным проходимцам. И что война еще не закончена и враг не побежден. А значит начинать переговоры в таких обстоятельствах – выронить свою победу из рук. О Германии ни слова.
— А о ком были слова?
— Этого никто не знает. Его корпус размещен в Великом княжестве Вендском. Однако это ничего не значит.
— Да какой там и корпус – одно название, — махнул рукой Гальдер. — Раздутая дивизия.
— Так и есть, — кивнул фон Бек. — И от этого становится особенно интересно. У него уже слишком много людей для стремительных, летучих операций. Но и еще слишком мало для нормальной войны. Кого он атакует такими силами?
— Как будто это имеет большое значение… — недовольно проворчал Гальдер. — Точнее имеет. Но мы опять не понимаем, чего он хочет добиться.
Фон Бек встал и подошел к большой карте, на которой была изображена Европа, Азия и Африка в крупном масштабе. Да так и застыл в раздумьях. Он никак не мог поставить себя на место Меншикова… он просто не понимал, к чему тот стремится. А в идею война ради войны он не верил.
— Должен быть смысл во всем этом… должен быть… — медленно проговорил фон Бек.
— Феанор сын Финвэ, — громко и отчетливо произнес Пауль Смекер, сидевший до того молча и разглядывая что-то за окном. Тот самый Пауль, что расследовал похождения Максима весной этого года.
— И что? — с некоторым раздражением спросил Гальдер.
— Финвэ – верховный правитель, нолдор. Следовательно, Феанор – сын верховного правителя. Старший сын. То есть, наследный принц. Вас это не наводит ни на какие мысли?
— Вы думаете, что Меншиков пытается вернуть трон отца?
— Кто знает? — пожал плечами Смекер. — Но он явно ведет слишком сложную и неочевидную игру. Почему он не тронул Керенского? А зачем ему самому его трогать? Зачем ему мараться? Керенский сам подставился. Меншиков, очевидно, дорожит репутацией.
— Если бы он дорожил репутацией, то не стал бы складывать пирамиду из отрезанных голов.
— Голов кого? Правильно, преступников. Вы же помните результаты допроса командира штурмовиков. Для Меншикова начальник гарнизона концентрационного лагеря – военный преступник, человек, который грубо нарушает обычаи войны.
— Преступник и преступник, — пожал плечами Гальдер. — Повесил бы, как того бедолагу в Польше.