Как приучить ребенка к здоровой еде: Кулинарное руководство для заботливых родителей (Огден) - страница 31
Семья – это совместные трапезы
Одна женщина сказала мне:
«Когда у меня появились дети, я была поражена тем, сколько удовольствия мне стало доставлять приготовление пищи. Как приятно было смотреть, когда дети с жадностью набрасывались на еду. Я чувствовала себя замечательной матерью. Только в такие моменты мы становились семьей в настоящем смысле этого слова!»
На протяжении многих веков мужчины традиционно получали больше еды, чем женщины, дети и старики. Когда мяса на всех не хватало, оно доставалось только мужчинам В некоторых культурах мужчин принято было обслуживать за столом первыми. Если еды было мало, женщины довольствовались объедками: главное для них было досыта накормить других домочадцев. Так что еда может быть символом власти в доме. Даже в современной семье, где предполагается равенство, не все получают лучшие куски мяса или самые аппетитные шкварки. А если посмотреть, кому они достаются, можно сделать вывод о соотношении сил в семье и выяснить, «кто в доме хозяин». Например, в моей семье бабушка всегда откладывала деду лучшие куски мяса и самую поджаренную картошку. Все это ставила на специальный поднос и относила деду, чтобы ему удобно было есть перед телевизором. Нас с сестрой это всегда возмущало: мы считали несправедливым, что нам приходилось оставаться на кухне и есть за столом. Сегодня, вспоминая об этом, я думаю, что бабушка просто хотела спровадить мужчину в другую комнату и дать нам возможность спокойно поболтать о своем, о девичьем.
Еда – это символ и социальной власти, статуса. Вплоть до 1920-х гг. богатых и влиятельных людей изображали дородными и даже откровенно толстыми по нынешним меркам. Так хотели показать: у толстяков достаточно денег и еды, они занимают весомое положение в обществе. А бедные люди изображались, наоборот, худыми и изможденными. Это должно было свидетельствовать об отсутствии у них денег и власти. Сегодня в западном мире стандарты изменились: состоятельные люди предпочитают иметь худощавую фигуру, и этот имидж пропагандируется средствами массовой информации. Худощавость свидетельствует теперь не о том, что у человека нет доступа к еде, а о том, что, имея такой доступ, он сознательно ограничивает себя в пище. Другими словами, отказ от чрезмерного потребления пищи сегодня воспринимается как символ социальной власти.
Еда может использоваться и как способ воздействия на власть: например, когда политические заключенные хотят добиться выполнения своих требований, они могут начать голодовку. Североирландский активист Бобби Сэндс, заключенный в тюрьму по политическим мотивам, стал зачинщиком Ирландской голодовки 1981 г. и умер во время нее. Незадолго до смерти люди избрали его в парламент Великобритании. В начале XX в. часто голодали суфражистки – в знак политического протеста против гендерного неравенства. Например, когда леди Констанция Литтон (1869–1923) была на две недели заключена под стражу в Ливерпуле за организацию манифестации суфражисток, она нацарапала на своем теле слова: «Право голоса – женщинам!». Она объявила голодовку, но восемь раз была принудительно накормлена. Литтон сказала своей надзирательнице: «Сожалею, что из-за меня у вас могут быть проблемы. Моя голодовка направлена против правительства, и я буду бороться с ним, жертвуя своей жизнью, но не причиняя никому вреда».